Леонард Млодинов - Радуга Фейнмана. Поиск красоты в физике и в жизни

Фейнман не был поклонником теории струн, однако Шварца уважал. Почему бы и нет? Если кто и не шел за толпой, так это Джон. Всякий раз, когда слышу, как отметают чьи-нибудь идеи или критикуют цели чьей-нибудь жизни как недостижимые, я вспоминаю Джона Шварца. И Фейнмана, ибо одному он точно меня научил: как важно быть полностью преданным тому, к чему стремишься.

Примерно год назад я копался в пыльных коробках, которые сдал на склад далеко за городом. В одной, среди многолетней давности записей со времен колледжа, я обнаружил дешевые старые диктофонные кассеты, записи с которых легли в основу этой книги. Фиксируя наши разговоры, я не знал, что хочу написать книгу – или что вообще на такое способен, но не сомневался, что хочу писать о Фейнмане. Мне представлялось, что любой, кто знал его и имел склонность к литераторству, чувствовал бы то же самое. Но вот не писал я о нем, и пленки лет двадцать дремали себе спокойно. Думаю, все дело в том, что в те времена у меня просто не было цели.

Переслушивая их заново, по прошествии стольких лет, я скучал по Фейнману – по ворчливому, необщительному учителю, чей дух не удалось сломить даже неизлечимому раку. И я скучал по тому, кем был сам, – пылкому, невинному студенту, у которого вся жизнь впереди. И вот тогда цель этой книги прояснилась.

В эпилоге «Фейнмановских лекций по физике», которые я давным-давно читал в киббуце в Израиле, он обозначил цель: «Больше всего я хотел, чтобы вы оценили этот чудесный мир и то, как на него смотрит физик». Он поскромничал: взгляд на мир, открывающийся в его книгах, – не просто любого физика, а отчетливо его личный. Именно этой цели достиг, надеюсь, и я – в этой книге. Ибо Ричард Фейнман всегда знал, как добиться от мира всего, что тот мог предложить, и как извлечь все возможное из таланта, коим Бог – или просто генетика – наградил его. Это все, на что можно уповать в жизни, и за годы с его смерти я обнаружил, что это – ценный урок.

Благодарю Джейми Рааба из «Уорнер Букс» за веру в эту книгу, а также моих редакторов из «Уорнера» Лео Покелла и Колина Фокса – за бесценную поддержку и мудрые предложения, не говоря уже об их упорном труде; Сьюзен Гинзбёрг – за наставления, воодушевление, дружбу и, главное, за веру в меня; Мишель Фейнман, Эрика Уилсона, Марка Хиллери, Мэтта Костелло, Эрхарда Зайлера, Фреда Роуза, Энни Люэнбергер и Стивена Морроу – за их вклад в эту книгу, за поддержку и дружбу; Донну Скотт – за любовь и дружбу; и бар «Пятерик» в Бруклине, где милостиво терпели мои медитации на смысл физики и жизни за пивом – другим.

Леонард Млодинов – автор увлекательных книг, посвященных тому, как сложнейшие открытия в области математики, физики, нейрофизиологии работают в нашей повседневной жизни. Далее приведены отрывки из трех книг, ранее вышедших в издательстве Livebook/Гаятри, известного популяризатора науки Леонарда Млодинова.

«(Не)совершенная случайность» – отличное пополнение коллекции книг в стиле отца-основателя научно-популярной литературы Якова Перельмана, благодаря которому несколько поколений читателей, не имеющих специального математического или физического образования, тешат свою любознательность в широчайшем диапазоне научного знания, от тригонометрии до астрономии.

Млодинов увлекательно и запросто знакомит всех желающих с теорией вероятностей, теорией случайных блужданий, научной и прикладной статистикой, историей развития этих всепроникающих теорий, а также с тем, какое значение случай и закономерность и неизбежная путаница между ними имеют в нашей повседневной жизни.

«(Не)совершенная случайность» обладает всеми признаками самого высококлассного – уровня Гладуэлла, Талеба, Андерсона и Шуровьески – научпопа: Млодинов компетентный, остроумный рассказчик, объясняющий сложные теории чере истории людей.

Во второй половине XVI в. и до 1576 г. на улицах Рима можно было встретить странно одетого старика с неровной походкой, который время от времени что-то кричал, адресуя свои вопли непонятно кому. Когда-то он был знаменит по всей Европе – известный астролог, врач, лечивший придворную аристократию, профессор кафедры медицины в Университете Павии. Ему принадлежат изобретения, актуальные и поныне, в том числе первый замок с секретом и карданный вал, используемый в наше время в автомобилестроении. Он опубликовал 131 книгу по самым разным темам в философии, медицине, математике и прочих науках. Однако к 1576 г. он превратился в человека с богатым прошлым и без будущего, доживая свой век в забвении и унизительной бедности. В конце лета того года он в последний раз сел за стол и написал оду своему любимому сыну, старшему, которого казнили шестнадцать лет назад, в возрасте двадцати шести лет. Старик умер 20 сентября, когда до юбилея – семидесяти пяти лет – оставалось всего несколько дней. Он пережил двух из трех своих детей; пока он умирал, его единственный оставшийся в живых сын поступил на службу Инквизиции – пытать еретиков. Такое теплое местечко досталось ему в качестве награды за свидетельствование против своего же отца.