Борис Джонсон - Мне есть что вам сказать

Столкнувшись с неприятным жестким выбором, Блэр пошел вместе со страной, которая обладала властью и деньгами сделать то, что он считал правильным. Он пошел вместе с Америкой и Пентагоном. И победил. Всё это, конечно, не на руку традиционным атлантистам-тори. Как, спрашивается, мы собираемся противостоять этому зануде? Мы думали, Блэр тяготел к Клинтону, потому что Билл демократ и собрат по тайнам ароматерапии концепции «третьего пути». Одним из развлечений во время первого срока Блэра было отправиться в Вашингтон в разгар скандала с Моникой Левински и наблюдать, как он старается поддержать великого бабника.

И тем не менее многогранный, как Протей, политик Блэр пятью годами позже наладил такие же близкие отношения с непьющим и не расстающимся с Библией весельчаком Джорджем Бушем-младшим. Конечно, для его партии это было словно красная тряпка для быка. Но что мы, тори, могли с этим поделать?

Я начал работать в журналистике к концу холодной войны. Пятнадцать лет спустя, когда холодная война давно похоронена, я должен сказать: кто ее выиграл, а кто проиграл, непонятно.

Можно полагать, что триумфаторы – тори, поскольку такое превращение явилось впечатляющим идеологическим подтверждением. Подтвердилось именно то, что мы всегда доказывали: социализм был безнадежно непригодной системой для удовлетворения человеческих желаний. Годами тори призывали к свободе, к демократии, к свободному рынку в Восточной Европе, и неожиданно все это свершилось! А что делали лейбористы во время холодной войны? Они обратили огонь на Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер. Они участвовали в маршах Движения за ядерное разоружение, игнорировали ГУЛАГ и совершали братские поездки в Москву за казенный счет. И все же 15 лет спустя именно лейбористы лучше других приспособились к Новому порядку. С окончанием советской угрозы тори все еще выглядели как угрюмые параноики и паникеры. Но чего опасаться? Европы? Да, общественность была настроена скептически по отношению к Европе, но при всем желании было невозможно превратить таких, как Делор, и европейскую интеграцию в угрозу национальной безопасности.

Где была внешняя угроза, чтобы заменить коммунизм, против которого тори столь долго и упорно выступали? Китай? Беженцы, ищущие приюта? Это не подходило. Тори лишились козырной карты, а Блэр последовал примеру Клинтона в разработке новой формулы, привлекательной для стремительно богатеющей страны. Он позаимствовал у яппи тэтчеристские ценности, характерные для 1980-х, и смягчил острые углы. Можно оставаться либералом-рыночником, говорил он, стяжателем и материалистом. Но при новом лейборизме все это можно облечь в оболочку искренней заботы о человеке.

Наша культура, вероятно, становится более мягкой, деликатной и политически корректной, более американской, если хотите, и отчасти, это, возможно, связано с тем, что мы становимся богаче. Валовой внутренний продукт на душу населения вырос в сегодняшнем исчислении с £12 637 до £17 096. И сам мир стал лучше, в том смысле, что в 1987 году было 115 стран, которые можно было причислить к свободным или частично свободным. А сейчас их 145, хотя надо отметить, что число несвободных стран остается примерно таким же. Капитализм оказался более успешным и продуктивным строем. В библиотеке палаты общин я выяснил, что из 2,7 млн читателей The Daily Telegraph , которые могли читать мои первые статьи, порядка 700 000 сейчас уже, вероятно, умерли. Один или два из них, кто знает, могли сыграть в ящик от апоплексического удара, читая за завтраком свежие новости из Брюсселя. Поразительно, что их ряды пополняются, в том числе и теми, кто признает размах и гениальность публикации.

Все журналисты находятся в неоплатном долгу именно перед читателем: перед этим огромным молчаливым визави, с которым, как мы чувствуем, можно вести такой доверительный разговор и который сидит и терпеливо оценивает нашу болтовню. Тем немногим, самым верным, кто достиг этого этапа моих рассуждений, я хочу в очередной и последний раз повторить. Через 15 лет после краха коммунизма самым важным и очевидным политическим фактом в мире стало мировое господство Америки. Считалось, что Япония затмит ее экономически, но Япония наряду с другими азиатскими экономиками испытывает серьезные затруднения. В России дела идут неважно. Китай растет быстро, но не проявляет признаков посягательства на остальной мир. Очевидно, что мировое господство Америки вызывает и будет вызывать реакцию или, скорее, целый спектр реакций. Даже в арабском мире отношение к Америке варьирует от поддержки и одобрения до безумных атак со стороны террористических сетей бен Ладена. Американская операция в Ираке была устрашающей и выставила Европу на посмешище. Но в сердцах многих умеренных людей сама асимметрия мира требует своего рода компенсации. Война в Ираке не только подрывает идею европейского федерализма, но при этом, как ни парадоксально, привлекает сторонников европеизма.