Доната Митайте - Томас Венцлова

Важность миссии Венцловы, переводившего на литовский новых авторов, понимали не только интеллектуалы. Киновед Живиле Пипините росла в маленьком провинциальном городке. Она пишет о своих школьных годах: «Каждый переведенный им поэт, даже фрагмент текста, вызывали желание искать книги того же автора или кого-либо другого, указанного в сноске крошечными буковками. Наконец, это заставляло учить другие языки, когда оказывалось, что не все есть по-литовски или по-русски. <���…> Эти прошедшие цензуру статьи и переводы открывали интеллектуальную перспективу, независимую от официальной идеологии, побуждали к самостоятельной оценке, позже – к поискам самиздата. Я думаю, что это была самая настоящая диссидентская деятельность Венцловы». [97]

Всем было очевидно, что эти публикации отнюдь не способствуют укреплению советской идеологии. Поэтому, когда Томас Венцлова в 1972 году принес в издательство «Вага» рукопись «Хор. Из мировой поэзии» – свои переводы русских, польских, французских, английских и американских поэтов, издательство отказалось ее публиковать, объясняя это тем, что «большинство переводов уже было опубликовано в литературной печати. Кроме того, принцип составления сборника и отбор авторов кажутся односторонними» [98]. Конечно, «односторонне» было представлять русскую поэзию, в которой столько достойных примеров социалистического реализма, стихами Ахматовой, Пастернака, Мандельштама и Хлебникова. Западную поэзию в сборнике представляли Сен-Жон Перс, Дилан Томас, Уистен Хью Оден, Роберт Фрост, Эзра Паунд, Томас Стернз Элиот, Вислава Шимборска, Виктор Ворошильский и многие другие. Эту книгу под новым названием «Голоса» выпустили только в 1979-м, да и то в Чикаго. Правда, переводчик подчеркнул: «„Голоса“ я посвящаю Литве». [99]

Не все хвалят переводы Томаса Венцловы. Сам он так объясняет свой подход, «который преобладает в Восточной Европе – его придерживались и Пастернак с Лозинским в России, и польские поэты. <���…> Стих должен оставаться стихом, а не подстрочником. Конечно, в таком случае многое приходится менять, но замены не должны переходить за границы интуитивно ощущаемой нормы» [100]. Эта позиция поэта и литературоведа основана на понимании природы стиха: «И основная мысль, и самые сокровенные подтексты стихотворения воплощены в его структуре. Слова дают только то, что лежит на поверхности. Поэзия зависит от слов, но не в прямом смысле. Чтобы понять стих, надо объять всю его структуру» [101]. Хуже других приняла его переводы литовская эмиграция, которая привыкла к точности подстрочника.

Не только читатели, но и сам Томас Венцлова понимал перевод как некую культурную миссию. В 1996 году он сказал: «Скучаю по тем годам, когда в Литве я переводил Элиота, на следующий день Борхеса, сразу потом Норвида, когда все было ново, важно, когда всего этого, перефразируя Мандельштама, „не было по-литовски, но должно было быть по-литовски“. Эти тексты трудно было достать, еще труднее – напечатать. Каждая публикация была событием в моей жизни и, надеюсь, в культурной жизни Литвы. Неудивительно, что я вспоминаю это время с ностальгией. Тогда я чувствовал, что делаю что-то важное, полезен людям, своей стране». [102]

Семидесятые годы в жизни Венцловы – начало серьезных исследований по семиотике, которая, по его словам, «жестко противостоит дурным традициям гуманитарных наук, шаблонам и штампам. <���…> Вместо фразеологии, сочинений на неясные темы, туманных размышлений и впечатлений семиотики предлагают таблицу, формулу, строгие термины, логику» [103]. В 1966 году Томас приехал в летнюю школу семиотиков в Кяэрику, недалеко от Тарту, подготовив вместе с Натали Трауберг доклад на тему «О типологии этических систем». В Кяэрику, кроме других мировых знаменитостей (Петра Богатырева, Владимира Топорова, Вячеслава Вс. Иванова, Бориса Успенского и других), приехал из США знаменитый лингвист Роман Якобсон, в прошлом – руководитель лингвистических кружков в Москве и Праге. Томас подружился с главой тартуских семиотиков Юрием Михайловичем Лотманом и его семьей, а весной 1967 года по приглашению Лотмана читал курс литовской литературы в Тартуском университете. Это был первый такой курс с 1904 года, когда литовскую литературу там преподавал латыш Йекабс Лаутенбахс-Юсминьш. На лекции приходили не только студенты, но и преподаватели. А весной 1968-го Лотман прочитал в Вильнюсе цикл лекций «Принципы анализа художественного текста». Одно время Юрий Михайлович даже надеялся перенести центр семиотики из Тарту в Вильнюс, но это оказалось невозможным.