Пол Стретерн - Ницше

Но это было и ее недостатком. Теперь множество людей читает лишь кусочки из Ницше. Такие концепции, как воля к власти или сверхчеловек, стали расхожими, ими широко злоупотребляют. Расисты присвоили себе ницшеанского сверхчеловека. Антисемиты, а потом и фашисты стали приводить цитаты из Ницше, вырывая их из контекста. Раскованность философии Ницше несла страшную угрозу для нее самой.

Нелепое злоупотребление ницшеанской философией в первой половине XX в. сильно дискредитировало ее. В результате сегодня почти невозможно говорить о многих идеях Ницше, как он их задумал (особенно о его концепциях сверхчеловека, дисциплины, улучшения породы и т. п.). Поэтическая размытость многих книг Ницше открывает простор для отвратительных карикатур. К счастью, он сам оставил насмешливые замечания на опасные темы, и в сложившихся обстоятельствах это, возможно, лучший ответ. Достаточно вспомнить, что Ницше абсолютно ясно высказался о расизме, антисемитизме и других подобных вещах: «Гомогенизация европейского человека – это величайший процесс, которому нельзя помешать, стоит даже ускорить его». Когда нацисты попытались представить его как своего официального философа, а Гитлер целовал руку Элизабет Фёрстер-Ницше у входа в веймарский архив Ницше, это свидетельствовало о безумии не ницшеанской философии, а нацистов.

Философия Ницше изложена главным образом не методично, а в виде афоризмов. Его взгляды в основном согласованны, но мысль его постоянно развивается в разных направлениях. Поэтому часто кажется, что он противоречит сам себе или оставляет простор для взаимоисключающих интерпретаций. Это философия пронзительных озарений, а не система. Но некоторые термины и концепции повторяются у Ницше снова и снова. Поэтому их можно рассматривать как элементы системы.

Воля к власти

Это важнейшая концепция в философии Ницше, который развил ее, опираясь на два источника – Шопенгауэра и древних греков. Шопенгауэр принял восточную идею, что миром движет огромная слепая воля. Ницше признал силу этой идеи и придал ей человеческое измерение. Изучая древних греков, Ницше пришел к выводу, что движущей силой их цивилизации было стремление скорее к власти, чем к пользе или немедленной выгоде.

Ницше заключил, что человечество движимо волей к власти. Основной импульс всех наших деяний может быть сведен к этому единому источнику. Он часто трансформируется или даже извращается, уходя от своего первичного выражения, но неизменно присутствует. Христианство с его идеями смирения, братской любви и сострадания как будто проповедует нечто противоположное. На самом деле это всего лишь тонкое извращение воли к власти. Христианство Римской эпохи было религией рабов и не избавилось от рабского мировосприятия. Это была воля к власти рабов, а не более очевидная воля к власти сильных.

Ницшеанская воля к власти оказалась очень полезным инструментом для анализа человеческих мотивов. Деяния, прежде казавшиеся благородными и бескорыстными, предстали как результат упадка или болезни.

Но Ницше не мог ответить на два главных возражения. Если воля к власти – единственный критерий, то разве действия, которые явно не следуют ее прямому диктату, не должны быть дегенеративными или порочными? Взять, к примеру, жизнь таких философов-аскетов, как Спиноза (которым Ницше восхищался). Сказать, что святой и философ-аскет обращали свою волю к власти на самого себя, означает сделать эту концепцию настолько гибкой, что она становится практически бессмысленной. Далее, представление Ницше о воле к власти замкнутое: если наше стремление постичь мир порождено волей к власти, то, безусловно, концепция воли к власти порождена стремлением Ницше познать мир.

Но последнее слово об этой впечатляющей, хотя и опасной идее остается за Ницше: «Средства изменились, но вулкан продолжает клокотать: нетерпение и страстная любовь требуют себе жертв, и то, что прежде делалось «ради Бога», теперь делают «ради денег», то есть ради того, что делает теперь чувство власти и чистую совесть» [14].

Вечное возвращение

Согласно Ницше, мы должны вести себя так, словно наша жизнь будет вечно возвращаться. Каждый пережитый нами миг придется переживать снова и снова – до бесконечности.

Это, конечно, метафизическая басня морального характера. Но Ницше требовал относиться к ней так, будто сам в нее верил. Он писал о ней как о своей «формуле величия человека».