Линн Мартин - Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир

Затем мы отправились в современную часть Марракеша – район Гелиз. Если бы мы решили прожить в городе месяц, скорее всего, мы остановились бы в этом районе. Гелиз нам понравился, здесь определенно нет того шума и хаоса, как там, где мы жили сейчас, но нет здесь и той экзотики. Тут много магазинов, которые мы видели почти во всех европейских городах. Улицы широкие, здания гораздо более европейские на вид, и по широким тротуарам можно было ходить, не опасаясь попасть под чьи-нибудь колеса. Мы нашли небольшое бистро в парижском стиле, со столиками на улице; точно такое же можно встретить и центре Парижа! В общем, хотя здесь было спокойнее и привычнее, нам захотелось поскорее вернуться в наш район. Все-таки мы приехали в Африку за приключениями!

Вечером мы опять собрались на крыше на коктейли «с девушками», как мы между собой звали немецких соседок. Мы о чем-то болтали, и тут Аннет переглянулась с Габриель, а потом посмотрела на Тима и неуверенно сказала:

– Мы хотим попросить вас об одолжении.

– Конечно, – ответил Тим.

– Мы очень хотим поужинать на Джема-эль-Фна. Говорят, ночью там фантастически красиво, все совершенно не так, как днем: в центре площади расставляют тенты и столы, открываются сотни маленьких ресторанчиков. Нам хочется туда пойти, но, честно говоря, нам, двум женщинам, гулять одним ночью по мусульманскому городу некомфортно. Да и днем-то мы время от времени замечаем неодобрительное отношение, а уж пойти туда ночью без мужчины и вовсе страшно. Может, вы согласитесь пойти с нами?

Мы с Тимом уже много раз говорили о непростой жизни женщин в некоторых мусульманских странах, где они не могут свободно ходить или ездить куда захотят, иметь представление о собственной судьбе, не говоря уж о том, чтобы строить профессиональную карьеру и заниматься чем-то кроме домашних дел. Мы очень редко видели, чтобы женщины проводили время в уличных кафе, а вот мужчин там было всегда много. В Марокко мы определенно чувствовали более серьезное давление традиций фундаментализма, чем в Турции.

– Буду счастлив вас сопровождать, – ответил Тим. – Мы тоже хотели туда сходить. Может, прямо сегодня и отправимся?

Подойдя к площади, мы не могли говорить от восторга. Дым сотен угольных печек поднимался в ночное небо, повсюду пылали свечи. Нас дразнили ароматы рыбы, мяса, специй. Барабаны, флейты, человеческие голоса смешались в сумасшедшую мелодию, которая становилась то громче, то тише, будто по команде дирижера. Рассказчики историй, укротители змей и обезьянок, гадалки, продавцы специй и овощей – все открыли здесь свои лавки по периметру площади, а в середине под тентами установили сотни длинных столов, и все они были заполнены людьми. Как будто и местные, и туристы всех национальностей собрались на один гигантский пикник. Меня полностью захватило это зрелище; было просто невероятно оказаться частью этого людского моря. Для меня это был один из самых удивительных моментов всех моих путешествий.

Мы пошли вдоль одного из рядов. С обеих сторон нас изо всех сил приглашали поесть, махали перед нами листками с меню и выкрикивали что-то об их особенно замечательной еде. Мы отшучивались и одновременно наблюдали, как люди за длинными столами ели жареную рыбу, курицу, говядину, баранину, картошку, баклажаны, салаты и запивали все это чаем, колой или водой. Особо отмечу: никакого алкоголя – его вообще не подают в общественных местах, хотя в гостиницах и самых дорогих ресторанах его все-таки можно купить.

Тим со своим гаремом занял место за столом. Тут же официант принес нам тарелочки с оливками и хлебом и меню. Мы от души наелись и хрустящей жареной рыбы, и куриного шашлыка, и баранины, и жаренных на углях овощей, и баклажанов с помидорами и оливковым маслом, и все это заедали питой. Мы попробовали и какие-то сосиски, но не смогли разобраться, из чего они сделаны.

В нескольких метрах от меня сидела женщина в традиционном костюме и отдавала распоряжения мальчику, который бегом подносил посетителям еду с огня. Официанты приносили ей все деньги, она отсчитывала сдачу и передавала ее мальчикам, которые возвращали ее посетителям. Она успевала все увидеть и сидела здесь, то хваля, то ругая свою команду, включая и поваров. Могло показаться, что все тут ее боялись и считали монстром, но, наблюдая, я заметила блеск в ее глазах и поняла, что она получает колоссальное удовольствие от своей работы! Стало очевидно, что она любит всех этих мальчишек, и, похоже, считает их почти что своими детьми. Мы с ней улыбнулись друг другу, и я кивнула в знак того, что как мать отлично ее понимаю.