Линн Мартин - Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир

Пока мы мчались в такси из аэропорта (надо сказать, что аргентинцы водят примерно так же, как итальянцы-южане), мы начали понимать, почему Буэнос-Айрес называют латиноамериканским Парижем. Некоторые районы здесь удивительно похожи на наш любимый город, и кое-где мы почти забывали, что находимся в Южной Америке. Как оказалось, это и к лучшему.

Мы собирались остановиться в районе Палермо, и поначалу нам все нравилось. Здания были ухоженными, вдоль улиц росли деревья, много ресторанчиков, кондитерских, небольших магазинчиков. А туристов почти не было, как мы и хотели.

Марина, сотрудница агентства, с помощью которого мы арендовали квартиру, ждала нас в холле дома. Она была молода, красива, любезна и всегда очень спешила. Марина расцеловала каждого из нас в обе щеки – причем не формально и почти без прикосновения, как делают в Беверли-Хиллз или в Париже, а от души – и повела наверх. В малюсенький лифт помещалась только одна сумка, поэтому пришлось гонять его туда-сюда пять раз (мы еще не научились паковаться компактно, поэтому на этой, первой стадии нашего путешествия таскали с собой и слишком много одежды, и другие лишние вещи).

Марина пронеслась по квартире, объясняя на ломаном английском что-то про выключатели, подключение к интернету и ключи. Квартира была небольшая, но в ней было много воздуха и света. Неплохая кухня, двухуровневая гостиная, гостевая ванная на нижнем этаже. На верхнем этаже располагались спальня, еще одна ванная и рабочий уголок. На крошечном балконе умещались два плетеных стула, как во французских бистро, и крошечный столик. Марина вышла на балкон и показала, в какой стороне продуктовый магазин и ближайшая станция метро. Потом она улыбнулась, взглянула на часы и сказала что-то о своем парне. Снова расцеловала меня и Тима, протиснулась в лифт и исчезла. Мы остались на пороге, стирая со щек следы помады.

Манера аргентинцев целоваться при встрече и прощании – почти такой же ритуал, как и традиционная мексиканская вежливость. Мы бывали в Европе и помнили, что там хорошо знакомые люди лишь слегка касаются друг друга щеками при встрече. А в Аргентине было принято по-настоящему целовать друг друга, и нам потребовалось время, чтобы к этому привыкнуть. Когда я впервые пошла делать маникюр в Буэнос-Айресе и мастер сделала движение навстречу, чтобы меня поцеловать, я почти отпрыгнула в сторону. Но со временем я научилась отвечать, как здесь принято.

Где бы местные жители ни встретили знакомых – в магазине, в банке, даже в метро, – они обменивались звонкими поцелуями, всегда по два раза, как это принято в Европе. У нас это тоже вошло в привычку. Мне было странно видеть, как Тим целуется при встрече с другими мужчинами: американцы считают это совершенно недопустимым. Но мне нравилось, что Тим легко адаптируется к новым традициям. Настоящие мужчины запросто осваивают новое!

– Добрались наконец-то, – сказал Тим, когда Марина ушла. – Давай пообедаем, а потом вещи разберем.

Он начал разбираться с кофеваркой, которую я приметила первым делом. Нам обоим очень важно иметь под рукой кофеварку или кофейник. Мой ангел-муж традиционно отвечает за обеспечение нас кофе, потому что по утрам мы без него не в состоянии произнести ни слова.

А я принялась читать инструкцию для арендаторов по настройке доступа в интернет. «Окей, давай», – пробормотала я в ответ, открывая компьютер. Тим нетерпеливо постучал по эспрессо-машине: «Черт! Не работает, а нам не обойтись без кофеварки! Позвони Марине, пожалуйста, спроси, что нам делать».

Я набрала номер, который она нам написала, и услышала на автоответчике испанскую речь. И ничего не поняла. Тем более что в Аргентине были свои фокусы с произношением, а интонации в аргентинской версии испанского больше похожи на итальянский. Все это очень усложняет жизнь иностранцам, и в течение нескольких следующих недель все эти лингвистические открытия буквально сводили меня с ума.

Я не услышала привычного гудка, после которого можно оставить сообщение, поэтому просто повесила трубку. Получается, что я вообще не поняла Марину, когда та объясняла нам, как пользоваться телефоном. Пришлось воспользоваться другими средствами коммуникации.

Я отправила Марине срочное письмо по электронной почте с вопросами о кофеварке, и мы отправились на поиски еды. Вдоль нашей улицы росли кружевные палисандры с набухшими лиловыми бутонами, и наше плохое настроение быстро испарилось. Мы с удовольствием наблюдали за городской суетой: автомобили, такси, велосипеды, шумные школьники, неспешно гуляющие по магазинам горожане. Впервые мы увидели профессионального выгульщика собак, который умудрялся контролировать одновременно двенадцать животных. В уличных кафе – красивые люди, которые на первый взгляд выглядели как европейцы или американцы: высокие, стройные, они, удобно устроившись в бежево-черных плетеных креслах, наслаждались кофе с густой молочной пенкой и роскошными пирожными. Все они совершенно органично смотрелись бы где-нибудь в нью-йоркском Вест-Виллидже, но говорили на диковинной смеси испанского с итальянским, и мы понимали, что совсем не в Нью-Йорке, а в другом полушарии. Мы так устали, что временами не могли сообразить, в Париже ли мы, или в Буэнос-Айресе, или вообще на Манхэттене.