Майкл Робертс - Grace. Автобиография

Войдя в дом, мы отправились искать свои места, бродя по пыльным гостиным с опущенными шторами, театральной паутиной, засохшими цветами и рассыпанными кое-где под ногами осколками стекла. Наконец мы наткнулись на беспорядочно расставленные стулья – ветхие, словно из замка Уолта Диснея. Для Vogue были выделены места с видом на главный зал и парадную лестницу, так что мы первыми увидели облаченную в черное модель, которая пробежала вниз по ступенькам на головокружительных каблуках Маноло Бланика. Все супермодели, обожавшие Гальяно, работали на том показе бесплатно. У каждой был один выход: Кристи Тарлингтон на цыпочках прошла через анфиладу комнат в чем-то черном и смутно напоминающем наряд гейши, схваченный на талии гигантским поясом оби; черный наряд Нади Ауэрманн, увенчанный шляпой «колокол», выглядел альтернативной версией «Кабаре»; Линда, Шалом и другие призрачными фигурами проплыли по подиуму. Мы сидели, как завороженные. Потом все высыпали на залитый солнцем двор, уверенные, что это было лучшее шоу из всех, что они когда-либо видели.

Годом ранее меня потрясла еще одна коллекция Джона, показанная в Париже. Ее темой были бутлегеры и пираты. В фантазиях Джона юные девушки, захваченные в плен во время кораблекрушения, умудрились сбежать от похитителей, нацепив первые попавшиеся вещи из пиратских сундуков. Чтобы придать шоу зрелищности, Джон включил в коллекцию кружевное нижнее белье, шаловливые корсеты, которые, казалось, вот-вот сползут вниз, и кринолины. Некоторые наряды были декорированы ржавыми булавками, которые он несколько недель вымачивал в банке с водой у себя в студии. Постановка запомнилась мне тем, что девушки носились по подиуму, а потом мелодраматично падали в обморок то ли от страха, то ли от истощения – не возьмусь утверждать наверняка.

Вскоре после этого шоу я с радостью взяла четыре огромных кринолина Джона на ямайскую сессию с фотографом Эллен фон Унверт, для съемки истории по мотивам фильма «Пианино» Джейн Кэмпион, который имел огромный успех и был отмечен международными наградами. Я взяла и костюмы других дизайнеров – в том числе Вивьен Вествуд, – но только с нарядами Джона возникли проблемы. Для каждого комплекта требовался отдельный чемодан, и паковать их было так сложно, что я боялась, что до места они доберутся безнадежно испорченными. Между тем Джона это нисколько не обеспокоило. Он сказал, что чем больше они пострадают, тем больше он их будет любить.

Мы остановились на вершине холма в Фалмуте, в огромном доме под названием Добрая Надежда. Первым местом нашей съемки стал пляж Тайм-эн-Плейс, где мы познакомились с супружеской парой – хозяевами местного бара, который больше напоминал хижину. Тони, глава семьи, построил его из бамбука и выброшенных на берег обломков (этот навык снова пригодился ему, когда позже я вернулась на Ямайку с Наоми Кэмпбелл и фотографом Хербом Ритцем и нам понадобился умелец, чтобы построить хижину Робинзона).

Тони сказал, что буквально в двух шагах есть совершенно дикий пляж. Вооружившись мачете, мы следом за ним пробрались через подлесок и вышли к подковообразной бухте с бирюзовой водой и белым песком, где было безлюдно и абсолютно пусто – если не считать бревна сплавного леса, прибитые волной к берегу и высушенные солнцем до белизны. Затем мы притащили по тропинке огромные кринолины – на каждый потребовались две пары рук – и легко и радостно провели эту съемку.

Эллен очень сдержанная и неприхотливая. Ей не нужна огромная команда ассистентов, она использует доступный свет – да и вообще все, что доступно. Мы включили в сюжет старый деревянный парусник, который нашли там же на берегу. Младшая дочь Эллен, Ребекка, сыграла на фотографиях роль ребенка нашей модели Дебби Дейтеринг. На протяжении многих лет я с кем только не снимала в этой тропической бухте: здесь успели поработать фотографы Херб Ритц, Артур Элгорт, Питер Линдберг и Дэвид Симс. Для фотосессии с Дэвидом мы попросили Тони построить плот и сделать красивый лук со стрелами. Но самая сложная съемка была с Хербом, который настоял, чтобы мы взяли напрокат генераторы, осветительное оборудование, ветровые турбины и еще много всякой техники, которая еле уместилась на двух огромных грузовиках, пытавшихся проехать по нашей тропке к берегу. Излишне говорить, что только одному из них удалось добраться до места, а второй так и увяз в песке.

Именно кринолины стояли у меня перед глазами, когда я недавно виделась с Джоном Гальяно – впервые после его увольнения из Dior за антисемитские высказывания в баре; инцидент, конечно, прискорбный. Мы встретились за ланчем в тихом и уединенном, как мне казалось, ресторанчике на Манхэттене неподалеку от офиса Vogue . Оба были одеты неформально – в случае с Джоном это означало, что он был в шерстяной шапке и шортах. В следующую секунду наша фотография уже висела в Интернете – вероятно, нас снял на мобильную фотокамеру какой-то ушлый посетитель. Вот она, современная жизнь! Мне было грустно видеть Джона одиноким, без привычного эскорта и телохранителей, но я всегда любила его одежду и старалась при каждой возможности помещать ее в журнал. В прошлом мы редко проводили время вместе: Анна всегда держала его под своим крылом, перед показом единственная заглядывала за кулисы, а потом шептала мне, занимая место в первом ряду: «Тебе понравится».