Саймон Монтефиоре - Красный монарх - Сталин и война

Разрыва с югославами можно было избежать. Он был прямым следствием упрямства Сталина. Огромная страна считала вождя живым богом. Это поклонение рождало в нем презрение к другим. Джилас в 1948 году считал, что у Сталина появились признаки старческого маразма. «Он старел и начинал путаться, – писал Хрущев. – Постепенно мы стали терять к нему уважение». Наиболее ярко, пожалуй, подобная эволюция в отношении к Сталину просматривается на примере Лаврентия Берии. Он прошел все этапы «большого пути» – начал от слепого преклонения и закончил глубоким разочарованием. Впрочем, критическое отношение к Сталину не мешало большинству советских руководителей, особенно Вячеславу Молотову, Анастасу Микояну, Лазарю Кагановичу и Никите Хрущеву, оставаться фанатичными приверженцами марксизма-ленинизма. Все они считали, что Сталин, несмотря на все его ошибки и промахи, по-прежнему является великой исторической личностью.

В июне у вернувшегося из Бухареста Жданова случился еще один сердечный приступ и инсульт. В результате у него возникли трудности с дыханием и была парализована правая сторона тела. 1 июля Сталин заменил Андрея Жданова на посту второго секретаря ЦК его Немезидой, Георгием Маленковым. На Жданова всегда можно было свалить многие ошибки. Поэтому Сталину не было необходимости полностью уничтожать своего недавнего любимца, чтобы возвысить Маленкова. К тому же вождю казалось, что будет лучше, если они будут продолжать борьбу между собой.

По дороге из Кунцева Пианист потерял сознание. Он был настолько болен, что не мог исполнять свои прямые обязанности. Врачи подтвердили диагноз. «Товарищ Жданов нуждается в двухмесячном отдыхе», – написал в сверхсекретном докладе профессор Егоров, на котором Сталин нацарапал: «Где отпуск? Где лечение? Он должен месяц соблюдать постельный режим».

Только тут, вспоминает Юрий, Сталин забеспокоился. Болезнь отца изменила баланс сил в верхушке. Микоян подтверждает эту точку зрения. Иосиф Виссарионович, возможно, решил, что перегнул палку. Союзники Жданова, Вознесенский и Кузнецов, по-прежнему занимали очень высокие посты. Сохранил свое место начальника отдела ЦК и Юрий Жданов.

Иосиф Виссарионович прислал Андрею Жданову своих докторов. Пианист лечился в санатории на Валдае, около Новгорода. Он чувствовал, что власть быстро утекает сквозь его склеротические пальцы. 23 июля позвонил Шепилов и сообщил о возвращении Маленкова. Андрей Жданов расплакался в трубку. Той же ночью у него случился новый сердечный приступ. Сталин отправил на Валдай своего заместителя, Вознесенского, и личного врача Виноградова.

У Жданова налицо были все симптомы атеросклероза и сердечной недостаточности. Однако врачи поставили неправильный диагноз. Вместо ежедневных кардиограмм и полного покоя ему прописали физические упражнения и массажи.

29 августа у Жданова случился еще один сильный сердечный приступ. Сталин приказал Вознесенскому с Кузнецовым разобраться, правильно ли врачи лечат больного. Еще до приезда высоких руководителей в санатории произошел крупный скандал из-за Жданова. Доктор Лидия Тимашук, кардиограф, поставила больному диагноз «инфаркт миокарда». Она наверняка была права. Однако известные профессора и академики заставили ее переписать заключение. В исправленном варианте в графе «причина болезни» значилась неопределенная «дисфункция по причине атеросклероза и гипертонии». Конечно, это была типичная борьба бюрократов в медицине. Известные и опытные медики решили скрыть тревожный диагноз. Они зачем-то прописали Жданову прогулки в парке. Во время одной из таких прогулок у больного произошел очередной приступ.

Тимашук обвинила своих руководителей во вредительстве. Она уговорила охранника Жданова отвезти письмо генералу Власику, чтобы тот лично передал его Сталину. Не дождавшись результата, врач-кардиограф, которая являлась еще и секретным сотрудником МГБ, написала Виктору Абакумову. Шеф МГБ в тот же день переправил письмо Сталину. Иосиф Виссарионович прочитал его и написал: «В архив». Однако ничего не предпринял. Он только в очередной раз отправил Вознесенского на Валдай проверить, как у Жданова дела.

31 августа попавший в опалу фаворит Сталина встал с постели, чтобы пойти в туалет, и… скончался от тяжелого сердечного приступа. По приказу Александра Поскребышева вскрытие провели в плохо освещенной грязной ванной комнате в присутствии Кузнецова. Медицинские светила были в панике. Они понимали, что их ошибочный диагноз и сокрытие диагноза Тимашук выплывет на поверхность. Было ясно, что одним увольнением дело, скорее всего, не ограничится. Недолго думая они решили обвинить во всем Лидию Тимашук. Но, как вскоре выяснилось, не на ту напали. Доктор Тимашук отправила Сталину, Кузнецову, своему куратору из МГБ, новые письма, в которых опять обвиняла профессоров и академиков во вредительстве. На этот раз письмо дошло до Власика, но генерал почему-то не стал передавать его Хозяину.