Саймон Монтефиоре - Красный монарх - Сталин и война

Марфа перебралась на дачу Берии. Там она хорошо узнала и полюбила свекра, пользовавшегося самой дурной славой. Берия относился к невестке с необыкновенной добротой. «Я его очень любила, – рассказывала Марфа. – Он был очень веселый и остроумный человек, всегда пел мексиканскую песню „Голубка“ и рассказывал смешные истории из своей жизни». Лаврентий Павлович любил, к примеру, травить байки о том, как лишился невинности в Румынии. Он запутался в огромных женских панталонах. Его нашли в саду, как маленького Геркулеса, который борется со змеей.

По воскресеньям, в свой единственный выходной, Берия спал допоздна в обнимку с Ниной. Потом они играли с Серго и Марфой в волейбол. Каждой паре помогали охранники.

Когда Марфа родила первую внучку, Лаврентий Берия, как самый нежный и любящий дед, часами сидел у кроватки и молча смотрел на нее. По утрам он просил приносить малышку в их с Ниной комнату. Берия сажал ее между собой и женой и с улыбкой любовался. Он баловал внучку и разрешал делать все что угодно. Не ругал ее даже тогда, когда внучка залезла обеими ручками в торт в день его рождения.

Если от свекра Марфа была без ума, то свекровь любила не так сильно. Нина оказалась таким же деспотом дома, каким был Берия за его пределами. Нина Берия маялась от одиночества и безделья. Вскоре Марфа с удивлением обнаружила, что гораздо больше времени проводит со свекровью, чем с мужем. Она хотела жить в своем доме, но Нина сказала:

– Если ты хотя бы еще раз заговоришь об этом, можешь распрощаться со своими детьми.

Марфа Пешкова считала Берию самым умным человеком из окружения Сталина. Она даже в некотором роде сочувствовала ему. Ей казалось, что судьба сыграла с ним злую шутку и поместила не в ту эпоху. Живи Лаврентий Павлович в другом веке, он был бы совсем иным человеком. А если бы он родился, скажем, в Америке, то имел бы все шансы стать председателем правления какой-нибудь крупной корпорации, той же, скажем, «Дженерал моторс». Марфа была уверена, что Берия никогда не являлся настоящим коммунистом. Однажды Берия поразил невестку. Играя с внучкой, он сказал:

– Эту девочку будут сначала учить дома, потом она поедет учиться в Оксфордский университет!

Никто из членов политбюро не мог пожелать подобной судьбы своим детям или внукам.

Светлана Сталина попыталась залечить рану, нанесенную Серго, при помощи совсем неподходящего брака. На квартире Василия в Доме на набережной она познакомилась с Гришей Морозовым. Во время войны он служил в дорожной охране. «Завязалась дружба, – вспоминала Светлана, – но я не любила его». Однако он был от нее без ума.

Иосиф Виссарионович отнесся к Морозову подозрительно. «Еще один еврей», – невесело заметил он. После Каплера ему казалось, что евреи так и норовят пробраться в его семью. Светлану же тянуло к их теплоте и культуре.

– Это весна во всем виновата… – заявил он дочери. – Хочешь выйти замуж? Ну и выходи, черт с тобой! Поступай как знаешь!

«Я просто хотела пережить отказ любимого человека, – объясняла Светлана через много лет, – поэтому мы и поженились. Но при других обстоятельствах я бы не вышла за него. Мой первый муж был очень хорошим человеком и всегда меня любил».

Никакой свадьбы не было. Они просто пошли в ЗАГС и стали супругами. Сотрудница ЗАГСа посмотрела в паспорт невесты и спросила:

– А ваш папа знает об этом?

Войдя в семью Сталина, Морозов сразу стал, по словам Леонида Реденса, заносчивым и высокомерным. У них вскоре родился сын. Малыша, конечно, назвали Иосифом. Не менее быстро Светлана поняла, что не готова к семейной жизни. «Я родила сына в девятнадцать лет, – вспоминала она. – Мой молодой муж тоже был студентом. За нашим ребенком присматривали чужие люди. У меня было три аборта, потом очень тяжелый выкидыш».

Сталин был обижен на дочь и отказывался встречаться с Морозовым. Светлана же продолжала любить Серго Берия. «Она так и не простила меня за то, что я вышла за него замуж», – рассказывала Марфа Пешкова.

Светлана напоминала Серго, что Сталин был в ярости, когда он женился на Марфе. Светлана продолжала ездить к Нине, заменившей ей мать, и придумывала невероятные планы. Однажды, например, предложила… заменить Марфу. Та уедет, забрав с собой старшую дочь, а она станет жить с Серго и растить младшую. «Она такая же, как ее отец, – считал Микоян. – Всегда берет то, что хочет!»

Однако Светлана Сталина могла быть и очень доброй. Когда информация о героическом поведении Якова в немецком плену получила подтверждение, его вдову Юлию отпустили на свободу. Она с ужасом обнаружила, что дочь Гуля, которой тогда было уже семь лет, почти не помнит ее. За Гулей присматривала Светлана. Ей приходилось с большой деликатностью и тактом день за днем возить девочку к Юлии. Каждый раз продолжительность встречи немного увеличивалась. Наконец Гуля привыкла к матери, и они стали жить вместе.