Людвик Ковальский - Дневник бывшего коммуниста. Жизнь в четырех странах мира

Ситуация изменилась кардинально, когда я учился в передовой гимназии в Варшаве. Я чувствовал себя, как и все остальные. […] Другой впечатляющий момент произошел, когда я решил дать сдачи, после того как М дал мне ногой под зад в детском доме. Я ударил его в морду. Он начал убегать; я догнал его и ударил ногой. Именно это я запомнил как самый счастливый момент моего детства; я понял, что я могу защитить себя. […] В дальнейшем мои счастливые моменты были связаны с тайной любовью к одной девочке, с учебой и с укреплением коммунистических идей. Моим героем в те дни был К, преданный коммунист.

Тунья спросила меня о каких-либо особенных случаях. Я не смог вспомнить что-нибудь конкретное. Но я знал, что сомнения были источником несчастья. Это началось до 20-го съезда. Во Франции я могу отметить две причины быть счастливым. Первая – это быть среди настоящих ученых; вторая – иметь семью. За исключением раннего детства до ареста моего папы у меня не было никакой семейной жизни. […] А что я могу сказать о сексе? Не огромный ли это источник счастья? Да. Но это должно происходить вместе с другими вещами. ДА ЗДРАВСТВУЮТ ПРОТИВОРЕЧИЯ, СЧАСТЬЕ ДУШИ, ПЕСНИ СЕРДЦА, СТРАХ ШТОРМА И ТРИУМФ МЫСЛИ! […]

Да, триумф мысли. Что мне делать? Чем дольше я жду, чтобы сказать Ж о своем решении, тем больнее я ей сделаю. И откуда я знаю, что мне лучше вернуться к М? Да, какое противоречие: с одной стороны – это, а с другой – то. Вероятно, не все можно решить только разумом. […] Я горжусь советским орбитальным спутником. Но это только одна сторона прогресса. А что насчет превосходства в уровне жизни? Советские люди заслуживают лучшего. А как насчет превосходства в вопросе толерантности? Это бы действительно приветствовалось во всем мире.

Я взял неделю отпуска, потому что моя мама приехала из Варшавы. Я буду ее гидом в Париже. Мы обязательно должны посетить Эйфелеву башню во время ее короткого пребывания. Какой стыд быть здесь два года и ни разу не взглянуть вниз на Париж с его самой высокой точки. Мы пойдем также в Лувр и в другие музеи. […]

Мама сказала мне, что ни она, ни мой отец не хотели делать мне обрезание. Это решение приняли их родители. […] Она бы очень хотела посетить Израиль. Но она боится, что это может помешать мне получить разрешение из Польши остаться в Орсэ на третий год. Я до сих пор жду письма из Польши по этому поводу. Завтра я пошлю с мамой письмо Павловскому. […]

Опять мне повезло получить очень хороший отзыв о моих успехах в Орсэ; это, возможно, убедит польские власти дать мне разрешение на завершение программы. […] Моя ионизационная камера скоро будет готова. Я смогу опубликовать статью о ее работе. Это будет моя первая публикация. […]

Я нахожусь под сильным впечатлением от книги, которую я случайно обнаружил – «Слепящая тьма» А.Кёстлера. Генри сказал, что он знал о существовании этой книги, но не читал ее. Партия объявила ее реакционной клеветой. […] Я стипендию буду получать до конца лета; я сейчас достаточно уверен, что она будет продлена на следующий год. Это может позволить мне перейти с этой программы на настоящую докторскую программу и жить самостоятельно.

Чтобы упростить ситуацию, я подал заявление на получение многоразового польского паспорта. Мой настоящий паспорт автоматически заканчивается после каждого возвращения в Польшу; новый паспорт позволит мне выезжать из Польшы несколько раз без всяких формальностей. […] Людвик, имей в виду, что победителями обычно становятся те, кто не боится риска. Ты знаешь, чего ты хочешь (быть ученым) и ты должен действовать соответственно. Ты свободный человек; контролируй свою жизнь. Не соглашайся на компромиссы; борись за то, чего ты хочешь. Ты можешь даже убить себя, если понадобится. Это, между прочим, было бы высшим проявлением свободы. […]

Моя дорогая мама, я знаю, как сильно ты волнуешься за меня. Когда-нибудь ты будешь мной гордиться; я обещаю. Я тебя очень люблю. […] Ж полна любви; я часто думаю о ней серьезнее, чем следовало бы. Мое положение неопределенно; Как я могу что-нибудь планировать? Ее родители, у которых небольшой продуктовый магазин, ненавидят меня. Ее папа – антисемит. Почему она меня любит? Мы вместе съездили автостопом на северное побережье и спали в нашей маленькой палатке. […]

Дома меня ждали три важных письма. Первое было от Павловского; он соглашается с моим пребыванием во Франции и попыткой получения государственного доктората. «Это очень хорошая идея, даже если она приведет к разрыву с Политехническим. Я буду счастлив взять тебя на работу опять», – пишет он в конце. Второе письмо было положительным ответом на мою просьбу о многоразовом паспорте. Это означает свободные поездки в Польшу в течение многих лет. Третье письмо информировало меня, что я получил комнату в студенческом общежитии в Антони. Почему я такой везучий? Я скучаю по Ж; она работает в летнем детском лагере. […]