Людвик Ковальский - Дневник бывшего коммуниста. Жизнь в четырех странах мира

Может быть, были правы те, кто верил в ошибочность теории Сталина о невозможности революции в одной отдельно взятой стране. И, может быть, правы были те, кто был против ленинской идеи, что Россия в своем эволюционном развитии может проскочить стадию капитализма. Вероятно, большевикам следовало бы поддержать Керенского [первого демократически выбранного лидера] в феврале 1917 года, после отречения царя от престола. […] Людвик, не обманывай себя. Все, что ты пишешь, это только оправдание твоей политической капитуляции. Ты хочешь прекратить активную политическую деятельность. Ты предатель нашего дела. Нет, я не предатель. В случае переворота у меня не будет сомнений последовать с теми, кто думает так же, как я. […]

По нашему радио передали информацию о советском наступлении на Будапешт. Почему Венгрию оккупировали? Урон нашей репутации был бы значительно меньше, если бы мы просто отказались от одной страны. Ленин назвал бы это шагом назад, чтобы в будущем сделать два шага вперед. Да, я знаю, что Англия и Франция тоже атаковали Египет. Но почему мы должны следовать такому примеру? Почему бы нам не быть лучше, чем они? То, что сейчас делает Красная Армия, ослабляет интернациональный коммунизм. […] Вот еще одно важное наблюдение; вторжение в Венгрию ясно показало, что жестокость и насилие остались и после ХХ съезда. Кто предает кого в Будапеште?

Какие возможны пути поведения для отдельных людей, если бы Красная Армия нас оккупировала? (а) Быть на советской стороне; (б) Бороться против Красной Армии; (в) Не делать ничего. Найти надежный угол и спрятаться, ожидая результата; (г) Убежать от хаоса, например, через Гданьск или Щецин; (д) Подчиниться тем, у кого сила.

Только меньшинство последует первым двум возможностям. Большинство людей предпочтут три последних варианта. […]

В телефонном разговоре Тунья сказала, что мне следует отбросить все сомнения и приехать в Париж. Она старалась убедить меня, что их дом станет моим домом. Это приятно – иметь семью. […] Вчера мама рассказала мне о разговоре с новой наставницей детского дома. До войны она уехала из Польши учиться в Бельгию. Но в 1939 году она сбежала оттуда в Советский Союз. Однажды ее арестовали и пытали электрическим током. Потом ей сообщили, что она будет расстреляна, и вывели ее на казнь. И так повторялось три раза.

В Сибири, куда, в конечном счете, ее сослали, она познакомилась с другим ссыльным, и у них родился ребенок. Но эту девочку забрали у них два года спустя, когда отца отправили в другой лагерь. Женщина была недавно освобождена и восстановлена в партии. Но она стала чрезвычайно нервной и находится в постоянной депрессии. Был бы мой папа тоже эмоционально сломлен, если бы выжил после тяжелых испытаний? […]

Ректор [президент] Политехнического института согласился рекомендовать меня нашему министерству Высшего Образования и Науки. Они уже подали запрос на мой паспорт [во Францию], который я, вероятно, получу через два месяца. Павловский сейчас в командировке в СССР; я надеюсь, что после возвращения он напишет рекомендательное письмо. Но существует еще одна возможность. Может быть, он организовывает что-нибудь для меня в Советском Союзе. Это бы объяснило, почему он не дал мне рекомендацию до своего отъезда. Как бы я отреагировал на его предложение учиться в Москве или в Ленинграде? […]

Если все пройдет без помех, я буду во Франции в феврале или в марте. Трех месяцев будет достаточно, чтобы найти место и начать изучать язык. Если мне повезет, я смогу без промедления начать учиться там. Политехнический институт даст мне четырехмесячный отпуск без содержания. Таким образом, у меня будет куда вернуться, если мои планы не сбудутся. В этом случае я бы смог начать писать докторскую здесь, работая на нейтронном детекторе, чувствительность которого не зависит от энергии. Работа ассистентом в Политехническом не помешает мне продолжать мои исследования в IBJ [институт ядерных исследований в Варшаве] […]

По сведениям из Министерства мой паспорт будет готов в январе. Это хорошая новость. Я перестал учить английский и переключился на французский. Изучение двух языков одновременно создает путаницу в голове. Люди говорят, что наиболее эффективный путь изучения французского – жить во Франции. Почему? Почему прослушивание французской речи по несколько часов в день по радио менее эффективно? Потому что постоянная необходимость что-то сказать – важная часть овладения языком. Зная около 50 слов, можно начать постоянно их использовать. […] Ю сказала, что она получила паспорт раньше, чем ей обещали; она сможет уехать в декабре. Что, если то же самое произойдет со мной? Тогда я уеду во Францию, не дожидаясь возвращения Павловского. Возможно, рекомендацию он вышлет почтой. […]