Людвик Ковальский - Дневник бывшего коммуниста. Жизнь в четырех странах мира

Почему я коммунист? Потому что я верю, что капитализм, основанный на эксплуатации, должен быть заменен на социализм, основанный на справедливости. Но что плохого в том, чтобы быть эгоистичным капиталистом? Любой, даже эгоист, вносит вклад в социальный прогресс, пока он не приносит вреда другому (никогда не делай другому того, чего ты не хотел бы, чтобы сделали тебе – убийства, кражи, пытки и т. д.).

Я опять перечитываю Коммунистический Манифест. Сложно спорить с Марксом, что в его время капитализм был плохой системой. А как насчет сегодняшнего капитализма? Разве это не правда, что современный капитализм более продуктивен, чем наше «бесклассовое общество»? Разве это не правда, что средний уровень жизни в странах развитого капитализма выше, чем у нас? Разве это не правда, что научный технологический прогресс в Западной Европе и США идет гораздо быстрее, чем в наших странах? […]

Во время службы в польской армии в Кожалине. Я сижу слева напротив нашего инструктора по стрельбе; у моего плеча рука другого солдата.

Два дня назад Р сказал, что польские и советские части, несколько дивизий, движутся по направлению к Варшаве. Незваная советская делегация прибыла в Варшаву для срочных переговоров. Переговоры не были дружескими. Гомулка потребовал немедленного отзыва частей советской армии. Сегодня это подтвердилось на нашем партийном собрании.

Я также узнал, что наши секретные службы перехватили список, в котором было указано несколько сотен имен наших партийных руководителей. Их должны были арестовать немедленно после Пленума. Ясно, что советская сторона [Хрущев] рассчитывала на победу натолинской фракции. Они были готовы захватить власть, используя грубую силу. К счастью, в последний момент этого удалось избежать. В Польше, даже среди членов партии, разгорелись антисоветские настроения. Наша пресса не опубликовала ни письмо Хрущева польским товарищам, ни декларацию китайской коммунистической партии [об этом событии] . Кто-то (Гомулка?), возможно, решил, что подобные публикации отрицательно повлияют на наше население. Ленин был прав, что один день революции больше влияет на социальное развитие, чем несколько десятилетий мирного существования. […]

Сегодня я узнал, что «советская сторона» удалила «радиационные измерения» из списка тем диссертаций. Я сказал об этом профессору Павловскому. Он думает, что область, которую я выбрал, возможно, вычеркнули в Варшаве, вероятнее всего в Университете или в IBJ [институт ядерных исследований]. Они хотят иметь монополию в этой сфере; и не хотят, чтобы ассистент Павловского занимался этим предметом. Он объяснил, что это совпадает с тем, что случилось с несколькими его научными предложениями. Я сказал ему, что хочу поехать учиться во Францию. В следующий раз я попрошу у него рекомендательное письмо. Но вначале мне надо подождать, пока политическая ситуация немного успокоится. Я немедленно напишу Тунье [сестра моего отца в Париже]. […]

То, чего удалось избежать в Польше, [ввод советских войск] происходит сейчас в Венгрии. В прошлый вторник я ходил на большое собрание. Тех, кто обвинял Советский Союз, поддерживали аплодисментами. Тех же, кто обвинял Сталина, но защищал новых советских лидеров, освистывали. Нам угрожает гражданская война. Что я буду делать в случае такой войны? Мне придется примкнуть к той или другой стороне. Войнам не нужны пассивные наблюдатели; войнам нужны солдаты. Буду ли я защищать тех, кто использует танки, чтобы подавить революционное движение, как это происходит в Будапеште? Коммунисты сражаются с коммунистами. Маркс и Энгельс не могли предвидеть такого в своем Манифесте 1848 года. Они также не могли предвидеть московские судебные процессы 1930-х годов, когда коммунисты убивали коммунистов.

Безумный мир, каждый человек хочет одного и того же – свободы и комфорта. Но жестокость и страдания управляют миром. Где мое место? Война – это не пустой звук. Каждый должен защищать свои убеждения. А какие же мои убеждения? Коммунист ли я? Да, я коммунист. Что это обозначает? Это обозначает, что я за бесклассовое общество, за равенство, справедливость и братство. Я не верю в жизнь после смерти, но я верю, что можно построить рай на земле. Это легко сказать. Сложнее решить, как достигнуть этой цели.