Ивлин Во - Черная беда

Хотя монастырь святого Марка Евангелиста и был последнее время заражен ересью, он по-прежнему оставался центром духовной жизни Азании. В незапамятные времена именно здесь несторианские миссионеры из Месопотамии построили церковь; именно здесь, когда Амурат Великий объявил христианство государственной религией, были впервые возрождены несторианские догмы и рукоположено местное духовенство. В соответствии с давней, подкрепленной убедительными доказательствами традицией, протекавшая через монастырские земли речушка считалась потоком Кедроном, который, как полагали, тек под землей из Палестины и исцелял кожные болезни и сильные ожоги. Здесь же, наряду с прочими реликвиями более сомнительного свойства, хранились камень Давида, вонзившийся в лоб Голиафа (валун чудовищных размеров), листок с Бесплодной смоковницы, ребро, из которого Бог создал Еву, и деревянный крест, который несколько лет тому назад совершенно неожиданно упал с неба во время трапезы на Страстную пятницу. Однако как архитектурный памятник монастырь решительно ничем не выделялся: аркады и галереи отсутствовали, не было здесь ни библиотеки, ни балюстрад, ни здания капитула, ни трапезной с крестовыми сводами - вокруг большой глиняной хижины стояло несколько хижин поменьше, а единственным каменным зданием во всем монастыре была церковь святого Марка, построенная Амуратом Великим. Правда, смотрелась эта церковь превосходно: она стояла на высоком откосе, и из нее открывался сказочной красоты вид на земли ванда, раскинувшиеся на многие мили вокруг, и на Кедрон, что извивался серебряной змейкой вдали и, рассыпаясь тысячью переливающихся брызг, обрушивался водопадом в Изол, который лениво нес свои мутные воды в пяти тысячах футов ниже монастыря.

Среди полей возвышались огромные скалы вулканической породы, а на склонах гор темнели таинственные пещеры, откуда по ночам вылезали гиены; они раскапывали трупы, которые принято было свозить сюда со всей империи, чтобы мертвецы ожидали Страшного суда здесь, на святой земле.

Нгумо не терял времени даром. Дорога шла долиной, покрытой бурой,. скользкой травой, где, туземцы сакуйю пасли скот. Сначала караван двигался по утоптанной, ведущей в королевские северные вотчины дороге. Навстречу брели мулы, которых гнали на рынок; Нгумо приветствовали путники; держась необычно большими группами, они торопились в столицу в предвкушении Большого праздника, о котором последние несколько недель ходили самые невероятные слухи, наводнявшие рынки, деревни, джунгли; о предстоящем Празднике судачили, сидя у костров, оповещали друг друга, стуча по гнилым стволам деревьев на болотах; слухи эти, можно сказать, носились в воздухе и улавливались каким-то животным инстинктом - люди чувствовали, что затевается нечто грандиозное.

В дальнейшем, однако, караван свернул в открытое поле, и только груды камней, по которым можно было перебраться через реки, да изредка попадавшиеся на пути деревянные штольни свидетельствовали о том, что Нгумо не сбился с пути. Первую ночь путешественники провели среди пастухов. Простые люди признали в Нгумо крупного вельможу и привели ему своих детей, чтобы тот, на счастье, дотронулся до них рукой.

- Мы слышали, в большом городе перемены.

- Да, некоторые перемены есть.

К вечеру следующего дня они добрались до маленького городка. Местный вождь был заранее оповещен об их появлении. Он вышел Нгумо навстречу и, рухнув ничком на землю, посыпал голову пеплом.

- Мир дому твоему.

- Ты пришел из большого города, где произошли перемены. Что тебе нужно на моей земле?

-Я желаю твоему народу добра. Людям низкого происхождения не пристало болтать о том, что делают люди высокого происхождения.

Путешественники легли спать в хижине вождя и рядом с ней, а наутро он принес им меда, яиц, жареного цыпленка, темного пива в кувшине и корзину лепешек; Нгумо же расплатился с ним брикетами соли, и караван вновь тронулся в путь.

Третью ночь они спали под открытым небом - прошел слух, что где-то поблизости находится сторожевой отряд императора. Вечером четвертого дня они приблизились к монастырю святого Марка Евангелиста.

С вершины холма их заметил монах и выстрелил из мушкета, распугав целую стаю бабуинов, которые поспешно скрылись в скалах. В нижней церкви ударил, сзывая монахов, колокол. У ограды гостей встретил настоятель. В руках у него был желтый зонтик от солнца, а на носу - очки в железной оправе. Рядом с настоятелем, отгоняя от него мух веником из конского волоса, стоял маленького роста дьякон.