Ивлин Во - Черная беда

Британская колония в Дебра-Дове была невелика и в основном состояла из людей, доверия не внушавших. Это были управляющий банка с женой, которая, как говорили, была наполовину индианкой; два мелких банковских служащих; торговец кожами, именовавший себя "Президентом торговой ассоциации Азании"; механик на железной дороге, женатый одновременно на двух азанийках и не скрывавший этого; англиканский епископ Дебра-Довы, окруженный постоянно сменяющими друг друга канониками и викариями; управляющий Восточной телеграфной компании и генерал Коннолли. Общение между всеми этими людьми и сотрудниками посольства ограничивалось теперь лишь рождественским завтраком, на который получали приглашение наиболее уважаемые представители английской колонии, да ежегодным чаепитием в саду по случаю дня рождения короля, куда приглашались все британские подданные без исключения, от грузинского князя, владельца ночного клуба "Попугай", до миссионера из секты мормонов. Работники британского посольства всегда держались обособленно, и объяснялось это отчасти плохой дорогой, а отчасти глубоко укоренившимся нежеланием общаться с людьми второго сорта. Когда леди Кортни впервые приехала в Дебра-Дову, она попыталась было нарушить эту традицию, заявив, что англичан в Азании слишком мало, а потому все условности - вздор и придавать им значение не следует. Коннолли дважды обедал в посольстве, и его дружба с послом, которая уже пустила корни, наверняка бы со временем расцвела, если бы в один прекрасный день леди Кортни не заявилась без предупреждения к генералу домой. В тот день она завтракала с императрицей и, по пути в посольство, зашла к Коннолли пригласить его на партию в крокет. Часовые у входа отдали честь, одетый с иголочки слуга распахнул перед леди Кортни дверь, но тут путь ей преградила невысокого роста негритянка в длинном, до полу красном платье, которая, неизвестно откуда взявшись, решительно шагнула гостье навстречу:

- Я - Черномазая, - без всяких обиняков представилась она. - Что вам надо в моем доме?

- А я - леди Кортни. Приехала повидать генерала Коннолли.

- Генерал сегодня пьян и женщинами не интересуется.

С этого дня Коннолли не звали даже на рождественский завтрак. Недоразумения подобного рода, хоть и не всегда столь драматичные, возникали и с другими членами английской колонии Дебра-Довы, пока наконец, через шесть лет после приезда в Азанию сэра Самсона, единственным человеком, которого иногда приглашали поиграть в крокет на посольской лужайке, не остался англиканский епископ. Впрочем, в последнее время визиты в посольство его преосвященства также особенно не поощрялись. Немолодой уже человек, он был не в силах за один день проделать путь в посольство и обратно, а потому приглашение на обед означало, что епископ останется ночевать, а наутро, перед отъездом обратно в город, - еще и завтракать. Главное же, Неполномочного, который постепенно утратил вспыхнувший было интерес к происходящему в стране, раздражали и утомляли подобные светские мероприятия. Епископ любил порассуждать о политике, о стоящих перед страной проблемах, о благосостоянии народа, образовании и финансах. Он мог часами говорить о местных законах и обычаях и о том, какие партии существуют сейчас при дворе. Вдобавок у него была довольно развязная - с точки зрения Неполномочного привычка называть по имени членов королевской семьи и губернаторов, которых сам сэр Самсон по забывчивости называл не иначе, как "старый негр, который ужасно любит анисовую водку", или "эта, как ее, которая, по словам Пруденс, похожа на тетю Сару", или "этот, в очках, с золотыми зубами".

Ко всему прочему, в крокет епископ играл из рук вон плохо и составить конкуренцию дипломатам не мог.

И все же, когда, опоздав на двадцать минут к столу, Пруденс и Уильям вернулись с прогулки домой, они обнаружили за столом епископа.

- А я уже решила, что вас убили! - воскликнула леди Кортни. - Вот бы мсье Байон обрадовался. Он ведь вечно шипит, чтобы, пока не кончилась гражданская война, я не выпускала вас за ворота. Звонил сегодня утром, спрашивал, какие мы предприняли меры для укрепления посольства. Мадам Байон набила мешки песком и обложила ими все окна. Байон сказал, что последний патрон он хранит для мадам Байон.

- В городе все находятся в состоянии жуткой паники, - сказал епископ. - Столько всяких слухов. Скажите, сэр Самсон, только откровенно: нам угрожает резня или нет?

- Каждый Божий день мы едим на обед консервированную спаржу... сказал Неполномочный. - Почему, непонятно... Простите, вы спрашиваете, будет ли резня? Трудно сказать. Я, признаться, об этом всерьез не думал... Да, пожалуй, будет. Ведь если эти молодцы вобьют себе что-нибудь в голову, их уж ничем не остановишь. И все-таки, мне кажется, все уладится. Волноваться не стоит... Надо бы нам спаржу самим выращивать. Все лучше, чем с утра до ночи копаться в этом идиотском саду. А то каждый день консервированная спаржа - как будто на корабле плывешь.