Джон Голсуори - Конец главы

- Я смутно припоминаю его - высокий, надменный молодой человек в светло-коричневом жилете. Отделался он от своей надменности?

Динни улыбнулась:

- Сейчас он раскрылся для меня скорее с другой стороны.

- Надеюсь, он свободен от того, что называется всепожирающими страстями? - спросил Хилери.

- Насколько я могла заметить, да.

- Я хочу сказать, что, когда человек добился своего, в нем с особой силой проявляется порочность нашей натуры. Ты меня понимаешь?

- Да. Но я думаю, что в нашем случае речь идет о "союзе душ".

- Тогда желаю счастья, дорогая! Только смотри, не раскаивайся, когда вас начнут побивать камнями. Ты идешь на это сознательно и будешь не вправе жаловаться. Плохо, когда тебе наступают на ноги, но видеть, как топчут того, кого любишь, - еще хуже. Поэтому с самого начала держи себя в руках, и чем дальше, тем крепче, не то ему станет совсем тошно. Я ведь помню, Динни, что бывают вещи, от которых и ты приходишь в бешенство.

- Постараюсь не приходить. Когда сборник Уилфрида появится, прочтите поэму "Барс" и вы поймете его душевное состояние во время того случая.

- Как! Он оправдывается? Это ошибка, - отрезал Хилери.

- Майкл говорит то же самое. Прав он или нет - не знаю. Думаю, что в конечном итоге - нет. Так или иначе книжка выйдет.

- А тогда начнется собачья свалка и будет уже бесполезно твердить "подставь другую щеку" или не "снисходи до ответа". Печатать поэму значит лезть на рожон. Вот все, что можно сказать.

- Тут я бессильна, дядя.

- Понимаю, Динни. Я прихожу в уныние именно тогда, когда вспоминаю, сколько на свете такого, в чем мы бессильны. А как с Кондафордом? Тебе же придется от него оторваться.

- Люди не меняются только в романах, да и там они либо меняются в конце, либо умирают, чтобы героиня могла быть счастлива. Дядя, вы замолвите за нас словечко отцу, если его увидите?

- Нет, Динни. Старший брат никогда не забывает, насколько он превосходил тебя, когда он был уже большим, а ты еще нет.

Динни встала:

- Ну что ж, дядя, благодарю за то, что вы не верите в бесповоротное осуждение грешника, а еще больше за то, что не высказываете этого вслух. Я все запомнила. Во вторник, в час, у главного входа; и не забудьте предварительно закусить, - обход выставки утомительное занятие.

Динни ушла. Хилери вторично набил трубку.

"И еще больше за то, что вы не высказываете этого вслух!" - мысленно повторил он. - Девица умеет съязвить. Интересно, часто ли я говорю не то, что думаю, при исполнении своих профессиональных обязанностей?"

И, увидав в дверях жену, громко добавил:

- Мэй, считаешь ты, что я обманщик в силу своей профессии?

- Да, считаю. А как же иначе, мой дорогой?

- Ты хочешь сказать, что формы деятельности священника слишком узки и не могут охватить все разнообразие человеческих типов? А чьи могут? Хочешь пойти во вторник на выставку цветов в Челси?

"Динни могла бы пригласить меня сама", - подумала миссис Хилери и веселым тоном ответила:

- Очень.

- Постарайся устроить все так, чтобы мы поспели туда к часу.

- Ты говорил с ней о ее деле?

- Да.

- Она непоколебима?

- Предельно.

Миссис Хилери вздохнула.

- Ужасно ее жаль. Разве человек выдержит такое?

- Двадцать лет назад я сказал бы: "Нет!" Теперь не знаю. Как ни странно, бояться им нужно отнюдь, не истинно религиозных людей.

- Почему?

- Потому что те их не тронут. Армия, имперский аппарат, англичане в колониях - вот с кем они придут в столкновение. И первый очаг враждебности - ее собственная семья.

- Сделанного не воротишь, так что убиваться не стоит. Давай-ка напишем новое воззвание. Сейчас, к счастью, ожидается спад в торговле. Люди с деньгами ухватятся за нашу идею.

- Как хочется, чтобы в трудное время люди не стали прижимистее! Если станут, безработных будет еще больше.

Хилери достал блокнот и застрочил. Жена заглянула в него через плечо мужа и прочла:

"Всем, кого это касается!

А разве найдется человек, которого не касался бы факт существования рядом с ним тысяч людей, от рождения до смерти лишенных элементарных жизненных удобств, не знающих, что такое подлинная чистота, подлинное здоровье, подлинно свежий воздух, подлинно доброкачественная пища?"

- Хватит и одного "подлинно", милый.

XVII

Прибыв на цветочную выставку в Челси, леди Монт глубокомысленно объявила:

- Босуэл и Джонсон встречаются со мной у башмачков. Какая толчея!

- Да, тетя. И больше всего здесь людей из народа. Они пришли потому, что тянутся к красоте, которой лишены.