Джон Голсуори - Сага о Форсайдах

- Вот эта? - спросил он, указывая на высокую кобылу, которую он по двум белым бабкам сумел отличить от других. Никто ему не ответил, и он обнаружил, что три человека оттеснили его от Уинифрид и Кардшанов и с некоторым любопытством на него посматривают.

- Вот она! - сказал один из них.

Сомс повернул голову. А, так вот она какая, лучшая лошадь века! Вон та гнедая; той же масти, как те, что ходили парой у них в запряжке, когда он еще жил на ПаркЛейн. У его отца всегда были гнедые, потому что у старого Джолиона были караковые, у Николаев - вороные, у Суизина - серые, а у Роджера... он уже забыл, какие были у Роджера, - что-то слегка эксцентричное - верно, пегие! Иногда они говорили о лошадях, или, вернее, о том, сколько заплатили за них. Суизин был когда-то судьей на скачках - так он по крайней мере утверждал. Сомс никогда этому не верил, он вообще никогда не верил Суизину. Но он прекрасно помнил, как на Роу лошадь однажды понесла Джорджа и сбросила его на клумбу - каким образом, никто так и не смог объяснить. Совсем в духе Джорджа, с его страстью ко всяким нелепым выходкам! Сам он никогда не интересовался лошадьми. Ирэн, та очень любила ездить верхом - похоже на нее! После того как она вышла за него замуж, ей больше не пришлось покататься... Послышался голос:

- Ну, что вы о ней скажете, дядя Сомс? Вал со своей дурацкой улыбкой, и Джек Кардиган, и еще какой-то тощий темнолицый мужчина с длинным носом и подбородком. Сомс осторожно сказал:

- Лошадь не плоха.

Пусть не воображают, что им удастся поймать его!

- Как думаешь, Вэл, выдержит он? Заезд нелегкий.

- Не беспокойся, выдержит.

- Тягаться-то не с кем, - сказал тощий.

- А француз, Гринуотер?

- Не классная лошадь, капитан Кардиган. И эта не так уж хороша, как о ней кричат, но сегодня она не может проиграть.

- Ну, будем надеяться, что она побьет француза; не все же кубки им увозить из Англии.

В душе Сомса что-то откликнулось. Раз это будет против француза, надо помочь по мере сил.

- Поставьте-ка мне на него пять фунтов, - неожиданно обратился он к Джеку Кардигану.

- Вот это дело, дядя Сомс! Шансы у них примерно равны. Посмотрите, какая у нее голова и перед, грудь какая широкая. Круп, пожалуй, хуже, но все-таки лошадь замечательная.

- Который из них француз? - спросил Сомс. - Этот? О! А! Нет, не нравится. Этот заезд я посмотрю.

Джек Кардиган ухватил его повыше локтя - пальцы у него были как железные.

- Марш со мной, - сказал он.

Сомса повели, затащили выше, чем прежде, дали бинокль Имоджин - его же подарок - и оставили одного. Он изумился, обнаружив, как ясно и далеко видит. Какая уйма автомобилей и какая уйма народа! "Национальное времяпрепровождение" - так, кажется, это называют. Вот проходят лошади, каждую ведет в поводу человек. Что и говорить, красивые создания! Английская лошадь против французской лошади - в этом есть какой-то смысл. Он порадовался, что Аннет еще не вернулась из Франции, иначе она была бы здесь с ним. Теперь они идут легким галопом. Сомс добросовестно постарался отличить одну от другой, но если не считать номеров, они все были до черта похожи. "Нет - решил он, - буду смотреть только на этих двух и еще на ту вот - высокую", - он выбрал ее за кличку - Понс Асинорум. Он не без труда заучил цвета камзолов трех нужных жокеев и навел бинокль на группу лошадей у старта. Однако, как только они пошли, все спуталось, он видел только, что одна лошадь идет впереди других. Стоило ли стараться заучивать цвета! Он смотрел, как они скачут - все вперед, и вперед, и вперед - и волновался, потому что ничего не мог разобрать, а окружающие, по-видимому, прекрасно во всем разбирались. Вот они выходят на прямую. "Фаворит ведет!" - "Смотрите на француза!" Теперь Сомс мог различить знакомые цвета. Впереди те две! Рука его дрогнула, и он уронил бинокль. Вот они идут - почти голова в голову! О черт, неужели не он - не Англия? Нет! Да! Да нет же! Без всякого поощрения с его стороны сердце его колотилось до боли. "Глупо, - подумал он. - Француз! Нет, фаворит выигрывает! Выигрывает!" Почти напротив него лошадь вырвалась вперед. Вот молодчина! Ура! Да здравствует Англия! Сомс едва успел прикрыть рот рукой, слова так и просились наружу. Ктото заговорил с ним. Он не обратил внимания. И бережно уложив в футляр бинокль Имоджин, он снял свой серый цилиндр и заглянул в него. Там ничего не оказалось, кроме темного пятна на рыжеватой полоске кожи в том месте, где она промокла от пота.

III

ДВУХЛЕТКИ

Тем временем в паддоке, в той его части, где было меньше народу, готовили к скачкам двухлеток.