Джон Голсуори - Сага о Форсайдах 2

- Он считает, что чем прочнее сидит в палате, тем чаще должен встречаться с избирателями. Благодарность - это у него своеобразный комплекс. Чем могу быть полезна?

Джин, созерцавшая Фрагонара с таким видом, будто находит его чересчур французским, медленно отвела от картины глаза, опушенные длинными ресницами, и Флер чуть не подпрыгнула. В самом деле - тигрица!

- Дело касается Динни и ее молодого человека. Я полагаю, вы знаете, что с ним случилось на Востоке.

Флер кивнула.

- Что можно предпринять? Флер насторожилась. Ей - двадцать девять, Джин - всего двадцать три, но держаться с ней, как старшая, бесполезно.

- Я давным-давно не видела Уилфрида.

- Кто-то должен сказать ему в глаза, что о нем подумают, если он втянет Динни в эту грязную заваруху.

- Я отнюдь не уверена, что она начнется, даже если поэма увидит свет.

Люда склонны прощать Аяксам их безумства.

- Вы не бывали на Востоке.

- Нет, бывала, - я совершила кругосветное путешествие.

- Это совсем не то.

- Дорогая, простите, что я так говорю, - извинилась Флер, - но Черрелы отстали от века лет на тридцать.

- Я - не Черрел.

- Верно. Вы - Тесбери, а эти еще почище. Сельские приходы, кавалерия, флот, индийская гражданская администрация, - разве они теперь идут в счет?

- Да, идут - для тех, кто связан с ними. А он связан, и Динни тоже.

- Ни один по-настоящему любящий человек ничем и ни с кем не связан.

Много вы раздумывали, когда выходили за Хьюберта? А ведь над ним тяготело обвинение в убийстве!

- Это совсем другое дело. Хьюберт не совершал ничего постыдного.

Флер улыбнулась:

- Вы верны себе. Застану ли я вас врасплох, как выражаются в судебных отчетах, если скажу, что в Лондоне не найдется и одного человека из двадцати, который не зевнул бы вам в лицо, если бы вы поинтересовались у него, заслуживает ли Уилфрид осуждения, и не найдется даже одного из сорока, который не забыл бы обо всем этом ровно через две недели.

- Я вам не верю, - решительно отпарировала Джин.

- Дорогая, вы не знаете современного общества.

- Современное общество в счет не идет, - еще решительнее отрезала Джин.

- Допустим. А что же тогда идет?

- Вам известен его адрес? Флер расхохоталась.

- Корк-стрит, напротив картинной галереи. Уж не собираетесь ли вы сцепиться с ним, а?

- Посмотрим.

- Уилфрид умеет кусаться.

- Ну, мне пора, - объявила Джин. - Благодарю.

Флер восхищенно посмотрела на нее. Молодая женщина вспыхнула, и румянец на смуглых щеках придал ей еще большую яркость.

- Что ж, дорогая, до свиданья. Заезжайте рассказать, чем все кончилось. Я ведь знаю, - вы дьявольски отважны.

- Я не уверена, что пойду к нему. До свиданья! - попрощалась

Джин.

Она промчалась мимо палаты общин, кипя от злости. Темперамент так сильно увлекал ее в сторону непосредственных действий, что светская мудрость Флер лишь привела ее в раздражение. Однако ясно, что отправиться к Уилфриду Дезерту и сказать: "Уйдите и оставьте мою золовку", - совсем не так просто, как казалось вначале. Тем не менее Джин доехала до Пэл-Мэл, оставила машину на стоянке у Партенеума и пешком вышла на Пикадилли. Встречные, в особенности мужчины, оборачивались и смотрели ей вслед, пораженные ее грацией, гибкостью и цветом лица, которое словно светилось. Джин понятия не имела о Корк-стрит и знала только, что это по соседству с Бонд-стрит. Когда она все-таки добралась туда, ей пришлось промерить улицу из конца в конец, прежде чем она обнаружила картинную галерею. "Его квартира, видимо, в подъезде напротив", - решила она, вошла и в нерешительности остановилась перед дверью без таблички с фамилией. Вслед за ней поднялся мужчина с собакой на поводке и остановился рядом с Джин:

- Чем могу служить, мисс?

- Я миссис Хьюберт Черрел. Здесь живет мистер Дезерт?

- Да, мэм, но я не уверен, может ли он вас принять. Фош, к ноге! Ты умный пес! Если вы подождете минутку, я выясню.

Минутой позже, решительно глотнув воздух, она предстала перед Дезертом. "В конце концов, не страшнее же он приходского комитета, когда из того нужно выколачивать деньги", - подумала Джин.

Уилфрид стоял у окна. Лицо его выразило недоумение.

- Я - невестка Динни, - представилась Джин. - Прошу прощенья, что беспокою, но мне хотелось увидеться с вами.

Уилфрид поклонился.

- Фош, ко мне! Спаниель, обнюхивавший юбку Джин, повиновался только после второго окрика. Он лизнул Уилфриду руку и уселся за его спиной. Джин вспыхнула.

- Это страшное нахальство с моей стороны, но я надеялась, что вы не обидитесь. Мы на днях вернулись из Судана.