Герман Кестен - Казанова

В гостинице он встретил паломника, около двадцати пяти лет, небольшого и хорошо сложенного, и красивую паломницу с распятием в шесть дюймов в руках. Паломника звали Бальзамо. Десять лет спустя Казанова видел его в Венеции; его звали Калиостро или граф Пеллегрини и красивая женщина все еще была с ним. Казанова посоветовал ему ехать в Рим, где его заключили в тюрьму, а его жену заперли в монастырь. Казанова описал Калиостро в памфлете "Soliloque d'un penseur" ("Одинокие размышления мудреца"), Прага, 1786.

Маркиз д'Аргенс, друг Фридриха II, подарил Казанове свои сочинения и не советовал ему писать мемуары. Правду нельзя высказать. Казанова знал, что правда - это центральная проблема мемуаристов, да, вероятно, и всей литературы.

На пути в Марсель он въехал в замок Анриетты и узнал, что она уже шесть месяцев находится в Аи и ей он обязан сиделкой, которую узнал в замке. Он написал ей, она ответила, обещала писать и объяснила, что он ее видел и не узнал, потому что она располнела. Она потребовала, чтобы он письменно рассказал свою жизнь, она сделала то же, он получил от нее сорок писем. В Дуксе не найдено ни одного.

Анриетта, "племянница" в Марселе, граф де ла Перуз, Рамберти в Турине - все говорили ему, что он постарел. Ему было сорок пять лет. В Турине он собрал подписчиков на свои "Confutazione", получил три тысячи франков подписных сборов и велел отпечатать это сочинение в Лугано у доктора Аньели тиражом в 1200 экземпляров, работая над корректурой по десять часов ежедневно; он хотел не столько получить деньги за книгу, сколько с ее помощью завоевать прощение инквизиторов Венеции. У него была тоска по дому, как у швейцарца, он устал от Европы. Везде его преследовали полиция и кредиторы. Отовсюду он бывал выслан и везде был заключен. Он тосковал по родине, по венецианской лагуне, по чувственным девушкам, по остроумным господам. Он видел в Венеции земной рай. После четырнадцатилетней ссылки он хотел милости. Он должен был ждать еще пять лет - и терпеть нужду. С его большими успехами было покончено, покончено с его блеском, покончено с его счастьем. Даже с лошади он упал, раны кровоточили, с той поры он больше не ездил верхом. Везде он встречал мошенников, которые брали его в кассу и надували (kujonieren). Всю жизнь Казанова был любимцем трех интернациональных групп: танцовщиц, высшей аристократии и мошенников. С помощью Берлендиса, венецианского резидента в Турине, Казанова официально послал свое сочинение в инквизицию. Она приказала Берлендису строго следить за Казановой. В Турине у него не было больше ни одной любовной связи. Он читал. Он читал, не любя.

Он опускался все ниже. Он поехал в Ливорно с "фантастической идеей". Он хотел помочь завоевать Константинополь флоту русского адмирала графа Орлова, "тогда он, вообще говоря, не знал, чем должен жить", как два года спустя он написал князю Любомирскому. И баронесса Ролль, которую он встретил в Лугано, уверяла его,что он стареет; ужаснувшись, он подавил всякое желание к ней. Он был обречен идти от разочарования к разочарованию. Граф Марулли и господин да Лолио, когда-то друг Дзанетты, оклеветали его перед Орловым, и адмирал не захотел больше знать о нем. В Неаполе один англичанин вызвал его на соревнование в плавании. Он проиграл. Он выпрашивал у князя Любомирского какую-нибудь должность в Польше, но словно говорил с глухим.

Во Флоренции он искал должность секретаря, но напрасно. Он хотел в покое заниматься литературой. Но пришел молодой Морозини из Венеции, заплатил за старого господина и вовлек его в водоворот удовольствий. Потом пришли Зановиц, Дзен и Медини, молодые и старые плуты, обобрали лорда Линкольна на двенадцать тысяч стерлингов и все четверо были высланы из Флоренции: Зановиц, Дзен, Медини и Казанова. Казанова кричал, особенно в мемуарах, что с ним поступили несправедливо.

Он начал повсюду занимать небольшие суммы и все меньшие суммы. У нищенствующего актера, который был парикмахером и звался графом де л'Этуаль, он увел женщину, легендарную англичанку Бетти, школьную подругу Софи Корнелис. В Неаполе Он стал подыгрывать шулерам Гудару и Медини, с которыми рассорился, причем с Медини он дрался на дуэли дважды и трижды. От Агаты он получил назад серьги, которыми когда-то отплатил ей за ее преданность. Агата устроила ему возлюбленную - Каллиену. Он сам отмечает повторение реальности или сюжетных поворотов. "Это было четвертое приключение такого вида." Его сексуальные страдания были непереносимы. "Мне было сорок пять лет, я все еще любил прекрасный пол, хотя с меньшим огнем, у меня было больше опыта и меньше мужества к дерзким предприятиям; так как я все больше выглядел как папа, чем как юноша, то считал себя имеющим все меньше прав и выдвигал притязания все незначительней."