Редьярд Киплинг - Ким

Барышник лежал на паре шелковых ковровых седельных сумок, распустив широкий вышитый бухарский кушак, и лениво покуривал огромную серебряную хукку. Он чуть-чуть обернулся на окрик, но, увидев высокую безмолвную фигуру, рассмеялся.

-- Аллах! Это лама! Красный лама! От Лахора до Перевалов далеко. Что ты здесь делаешь? Лама машинально протянул чашку для сбора подаяний.

- Господне проклятие на всех неверных!-- произнес Махбуб.-- Я не подаю вшивому тибетцу; ступай и проси у моих балти, которые остались там, при верблюдах. Может, они и оценят твои благословения. Эй, конюхи, тут ваш земляк пришел. Узнайте, не голоден ли он.

Бритый, согбенный балти, состоявший при лошадях и считавшийся чем-то вроде буддиста низшего разряда, склонился перед духовным лицом и низким гортанным голосом пригласил святого человека присесть у костра, разведенного конюхами.

-- Ступай!-- сказал Ким, слегка подтолкнув ламу, и тот зашагал прочь, оставив Кима у входа на аркаду.

-- Ступай!-- произнес Махбуб Али, снова принимаясь за свою хукку.--Беги прочь, маленький индус. Господне проклятие на всех неверных! Проси у тех моих слуг, которые одной с тобой веры.

-- Махараджа,-- провизжал Ким индуистское обращение, от души забавляясь создавшимся положением.-- Отец мой умер... мать моя умерла... желудок мой пуст.

-- Попроси у моих слуг, которые при лошадях, говорю тебе. Среди моей челяди, наверное, найдутся индусы.

-- О Махбуб Али, разве я индус?-- воскликнул Ким по-английски. Купец не выразил удивления, но взглянул на мальчика из-под косматых бровей.

-- Дружок Всего Мира,-- произнес он,-- что это значит?

-- Ничего. Я теперь ученик этого святого, и мы вместе будем совершать паломничество... В Бенарес, как говорит он. Он совсем сумасшедший, а мне надоел Лахор. Мне хочется новой воды и нового воздуха.

-- Но на кого ты работаешь? Зачем пришел ко мне?-- в жестком голосе звучала подозрительность.

-- К кому же мне еще идти? Денег у меня нет. Нехорошо быть без денег. Ты продашь офицерам много лошадей. Эти твои новые лошади очень хороши: я их видел. Дай мне рупию, Махбуб Али, а когда я разбогатею, я дам тебе вексель и заплачу.

-- Хм,-- произнес Махбуб Али, быстро соображая.-- Ты до сих пор ни разу не солгал мне. Позови этого ламу, а сам отойди в сторону, в тень.

-- О, показания наши совпадут,--смеясь промолвил Ким.

-- Мы идем в Бенарес,-- ответил лама, разобравшись, наконец, в потоке вопросов, заданных ему Махбубом Али.-Мальчик и я. Я иду искать некую Реку.

-- Может, и так, а мальчик?

-- Он мой ученик Я думаю, он был послан, чтобы указать мне путь к этой Реке. Я сидел под пушкой, когда он внезапно появился. Такое случалось со счастливцами, которым было даровано руководство. Но я припоминаю теперь: он сказал, что принадлежит к этому миру,-- он индус.

-- А как его имя?

-- Я об этом не спрашивал. Разве он не ученик мой?

-- Его родина... племя... деревня? Кто он: мусульманин, сикх, индус, джайн? Низкой касты или высокой?

-- К чему мне спрашивать? На Срединном Пути нет ни высоких, ни низких. Если он мой чела, возьмет ли кто-нибудь его от меня? Сможет ли взять? Ибо, знаешь ли, без него я не найду моей Реки,-- он торжественно покачал головой.

-- Никто его у тебя не возьмет. Ступай, посиди с моими балти,-- сказал Махбуб Али, и лама удалился, успокоенный обещаниями.

-- Ну, разве он не сумасшедший?-- промолвил Ким, снова выступая вперед, в полосу света.-- Зачем мне лгать тебе, хаджи?

Махбуб в молчании курил хукку. Затем он начал почти шепотом:

-- Амбала находится на пути к Бенаресу, и если вы оба действительно направляетесь туда...

-- Ну! Ну! Говорю тебе, он не умеет лгать, как умеем мы с тобой.

-- И если ты в Амбале передашь от меня одно сообщение, я дам тебе денег. Оно касается лошади -- белого жеребца, которого я продал одному офицеру, когда в прошлый раз возвращался с Перевалов. Но тогда -- стань поближе и протяни руки, как будто просишь милостыню!-- родословная белого жеребца была не вполне установлена, и этот офицер, он теперь в Амбале, велел мне выяснить ее. (Тут Махбуб описал экстерьер лошади и наружность офицера.) Вот что нужно передать этому офицеру: "Родословная белого жеребца вполне установлена". Так он узнает, что ты пришел от меня. Тогда он скажет: "Какие у тебя доказательства?" А ты ответишь: "Махбуб Али дал мне доказательства".

-- И все это ради белого жеребца?-- хихикнув, промолвил Ким, и глаза его загорелись.

-- Эту родословную я тебе сейчас передам... на свой лад, и вдобавок выбраню тебя хорошенько.-- Позади Кима промелькнула чья-то тень; прошел жующий верблюд. Махбуб Али возвысил голос.-- Аллах! Или ты единственный нищий в городе? Твоя мать умерла. Твой отец умер. У всех вас одно и то же. Ну, ладно,-он повернулся как бы затем, чтобы пошарить по полу позади себя, и швырнул мальчику кусок мягкой, жирной мусульманской лепешки.-- Ступай, переночуй с моими конюхами -- и ты, и твой лама. Завтра я, может быть, найду для тебя работу.