Редьярд Киплинг - Ким

Тонкая, высокая катхиаварская кобыла с пылающими глазами и ноздрями, фыркая и дрожа, вылетела из толпы, и всадник направил ее поперек дороги в погоню за вопящим человеком. Всадник был высок и седобород; он сидел на почти обезумевшей лошади, словно составляя с ней одно целое, и привычно хлестал на скаку свою жертву. Лицо старика засияло гордостью.

-- Сын мой!-- отрывисто произнес он и, натянув поводья, постарался надлежащим образом изогнуть шею своего пони.

-- Как смеют меня избивать в присутствии полиции?-- кричал возчик.-- Правосудие! Я требую правосудия...

-- Как смеет преграждать мне путь визгливая обезьяна, которая опрокидывает десять тысяч мешков под носом у молодой лошади?.. Так можно кобылу испортить.

-- Он прав. Он прав. Но она отлично слушается седока,-сказал старик.

Возчик укрылся под колесами своей повозки и оттуда угрожал разного рода местью.

-- Крепкие парни твои сыновья,-- заметил полицейский, безмятежно ковыряя в зубах.

Всадник в последний раз изо всех сил ударил хлыстом и подъехал легким галопом.

-- Отец!-- Он остановился в десяти ярдах и спешился. Старик в одно мгновение соскочил со своего пони, и они обнялись, как это в обычае на Востоке между отцом и сыном.

ГЛАВА IV

Фортуна отнюдь не

дама;

Нет бабы распутней и

злей.

Хитра, коварна,

упряма,-

Попробуй справиться с

ней!

Ты к ней, а она к

другому;

Кивнешь -- норовит

убежать;

Стань к ней спиной -

полетит за тобой!

Позовешь -- удирает

опять!

Щедрость! Щедрость!

Фортуна!

Даришь ты или нет,-

Стоит забыть

Фортуну,-

Мчится Фортуна мне

вслед!

Волшебные шапочки

Потом они, понизив голос, стали разговаривать между собой. Ким улегся отдохнуть под деревом, но лама нетерпеливо потянул его за локоть.

-- Пойдем дальше. Моя Река не здесь.

--Хай май! Неужели мы мало прошли? Не убежит наша Река, потерпи немного, он нам подаст что-нибудь.

-- А это -- Друг Звезд,-- неожиданно проговорил старый солдат.-- Он передал мне вчера эти новости. Ему было видение, что тот человек самолично отдавал приказ начать войну.

-- Хм!-- произнес его сын глубоким грудным голосом.-- Он наслушался базарных толков и пересказывает их.

Отец рассмеялся.

-- Но он, по крайней мере, не помчался ко мне за новым боевым конем и бог знает, за каким количеством рупий. А что, полки твоих братьев .тоже получили приказ?

-- Не знаю. Я взял отпуск и спешно поехал к тебе на случай...

-- На случай, если они раньше тебя примчатся выпрашивать деньги! О, все вы игроки и моты! Но ты еще ни разу не участвовал в конной атаке. Тут, и правда, хороший конь понадобится. И еще хороший слуга и хороший пони для похода. Подумаем, подумаем...-- он забарабанил пальцами по луке седла.

-- Здесь не место производить расчеты, отец. Едем к тебе.

-- По крайней мере, дай денег мальчику; у меня нет при себе ни одной пайсы, а он принес благоприятные вести. Хо! Друг Всего Мира, война начинается, как ты и предсказывал.

-- Да, война; я знаю,-- спокойно подтвердил Ким.

-- Что?-- произнес лама, перебирая четки; ему не терпелось продолжать путь.

-- Мой учитель не тревожит звезд за плату. Мы принесли вести, будь свидетель, мы принесли вести, а теперь уходим.-Ким слегка согнул ладонь, прижав ее к боку.

Сын старика, ворча что-то насчет нищих и фокусников, подбросил вверх серебряную монету, сверкнувшую на солнце. Это была монета в четыре аны, и на эти деньги можно было хорошо питаться в течение нескольких дней. Лама, заметив блеск металла, забормотал монотонное благословение.

-- Иди своим путем. Друг Всего Мира,-- прогремел старый воин, погоняя своего костлявого пони.-- Единственный раз в жизни встретил я настоящего пророка, который не служил в армии...

Отец с сыном свернули в сторону; старик сидел так же прямо, как и сын.

Полицейский-пенджабец в желтых полотняных шароварах, тяжело ступая, направился к путникам через дорогу. Он видел, как мелькнула монета.

-- Стой!-- выразительно крикнул он по-английски.-- Или вы не знаете, что с тех, кто выходит на тракт с этого поселка, полагается взимать налог по две аны с головы; всего четыре аны? Это приказ сиркара, и деньги идут на посадку деревьев и украшение дорог.

-- И в брюхо полицейским,-- отрезал Ким, отскакивая в сторону.-- Подумай чуточку, человек с глиняной головой. Неужто ты полагаешь, что мы, как твой тесть-лягушка, выскочили из ближайшей лужи? Ты слышал когда-нибудь, как звали твоего брата?

-- А кто он такой был? Оставь мальчика в покое,-- в восторге крикнул старший полицейский, усаживаясь на веранде покурить трубку.