Джон Мильтон - Потерянный рай

"- Ты мне идти дозволил, остерег, Тем паче - в заключительных словах Разумных: что, мол, искус, невзначай Возникнув, может нас двоих застать Не подготовленными. Ухожу Тем более охотно, и навряд ли Столь гордый Враг слабейшую сперва Добычу изберет; но, учинив Подобное и отраженный мной, Тем горшим он покроется стыдом!"

Промолвив, тихо руку отняла От мужниной десницы и легко, Как нимфа из Дриад, иль Ореад, Иль спутниц Делии, свои стопы Направила поспешные в лесок, Осанкой Делию превосходя И поступью, исполненной красы Божественной, хоть не было при ней Ни лука, ни колчана,- лишь одни Изделья непричастного огню Искусства грубого иль, может быть, Доставленные Ангелами в дар,Садовые орудья. Этот вид Ей Палее иль Помоны, от Вертумна Бегущей прочь, подобье придавал, Цереры юной, прежде чем сошлась Она с Юпитером и от него Бедняжку Прозерпину родила. Адам с восторгом ей глядел вослед, Но во сто крат восторженней желал, Дабы она осталась; много раз Просил ее вернуться поскорей, И столь же частым был ее посул Вернуться к полдню и в жилье прибрать, Все приготовив к трапезе дневной И отдыху, под сенью шалаша.

Злосчастная! Как обманулась ты, О Ева, возвращенье обещав Самонадеянно! Преступный миг! Отныне для тебя в Эдеме нет Ни сладких трапез, ни отдохновенья! Среди цветов душистых и в тени Укрыта западня, грозя пресечь Твой путь коварством адским иль вернуть Тебя, лишенной верности навек, Блаженства и невинности былой! В личине Змия, Враг, с рассветом дня, Свой начал поиск, чтоб чету найти И заключенный в ней весь род людской Добычу вожделенную. Луга И рощи миновал он и везде Плодовые деревья, цветники Высматривал, растущие пышней Благодаря заботливым трудам И ради развлечения людьми Посаженные; зорко их двоих Разыскивал по берегам ручьев, Но Еву в одиночестве застать Стремился, хоть надеяться не смел На столь удачный случай; но внезапно, Сверх чаянья, сбылось, чего желал: Праматерь углядел. Совсем одна, Овеянная облаком густым Душистых запахов, среди сплошных Багряных роз, она, видна едва, Склонялась то и дело, и цветы Тяжелые, в накрапе золотом, Пунцовом и лазоревом, к земле Поникшие, лишенные опор, Приподымала, стебли распрямив, И бережно плетями гибких мирт Подвязывала розы, ни на миг Не помышляя, что она сама Прекраснейший, беспомощный цветок, Что ныне так далек ее оплот Надежнейший, а буря так близка!

Враг близился; прополз немало троп, В тени роскошных кедров, пиний, пальм, То явно извиваясь, то скользя Украдкой в цветниках, в рядах густых Кустов, прилежной Евиной рукой Посаженных. Сравниться не могло С волшебным этим райским уголком Ничто: ни измышленные сады; Ни те сады, где оживал Адонис; Ни сад, которым некогда владел Преславный Алкиной, что у себя Гостеприимно сына принимал Лаэрта дряхлого; ни вертоград Правдивый, где мудрейший из царей Блаженствовал с египетской женой Прекрасной. Совершенством здешних мест Пленился Враг, но восхищенный взор На Еву особливо обращал. Так некто, в людном городе большом Томящийся, где воздух осквернен Домами скученными и клоак Зловоньем, летним утром подышать Среди усадеб и веселых сел Выходит, жадно запахи ловя Сухой травы, хлебов, доилен, стад; Его пленяет каждый сельский вид И сельский звук; но ежели вблизи, Как нимфа, легкой поступью пройдет Прелестная крестьянка,- все вокруг Внезапно хорошеет, а она Прекраснейшая в мире, и вместил Всю красоту ее лучистый взор. С таким же восхищеньем Змий взирал На уголок цветущий, где приют Столь ранним утром Ева обрела. Телосложеньем Ангелу под стать Небесному, но женственней, милей, Невинностью изящною, любым Движением, она смиряла в нем Ожесточенье, мягко побудив Свирепость лютых замыслов ослабить. Зло на мгновенье словно отреклось От собственного зла, и Сатана, Ошеломленный, стал на время добр, Забыв лукавство, зависть, месть, вражду И ненависть. Но Ад в его груди, Неугасимый даже в Небесах, Блаженство это отнял, тем больней Терзая Сатану, чем дольше он На счастье недостижное глядел; Наисильнейшей злобой распалясь, Намереньям губительным успех Суля, в себе он ярость горячил: "- Мечты, куда вы завели! Каким Обманом сладким охмеленный, мог Забыть - зачем я здесь! Нет, не любовь, А ненависть, не чаянье сменить На Рай - Геенну привлекли сюда, Но жажда разрушенья всех услад, За вычетом услады разрушенья; Мне в остальном - отказано. Итак, Удачу надобно не упустить. Вот женщина; она - одна и всем Доступна искусам. Ее супруг,Насколько я окрестность обозрел,Находится не близко. Я страшусь Его мышленья высшего. Он горд И, несмотря на то, что сотворен Из праха,- мужественен и могуч. Воистину подобного нельзя Противника ничтожеством считать, Неуязвимого, когда я сам Подвержен боли; так унизил Ад И пытки обессилили меня, В сравненье с тем, каков я прежде был На Небесах. Пусть Ева хороша Необычайно и любви богов Достойна,- не страшна она, хотя Любовь и красота внушают страх, Коль скоро не подвигнуть супротив Такую ненависть, что тем сильней, Чем лучше под личиною любви Укрыта; это самый верный путь, Надежный способ Еву погубить!"