Джон Мильтон - Потерянный рай

Так изгалялись оба меж собой, Куражились, победу возомнив Заведомой, надеясь без труда, Посредством хитрой выдумки своей, Сравняться с Вечной Силой. Гордецы Презрели Божий гром и Божью рать, Пока она стояла, смущена,Недолго, впрочем; ей прибавил гнев Решимости, оружие открыл, Способное бороться с адским злом; Заметь, какую мощь ей придал Бог И превосходство! Ангелы спешат Быстрее молний; мчатся, побросав Доспехи, к окружающим горам (Чередование долин и гор Приятное Земля переняла У Неба) и, в основах расшатав, Срывают, за косматые схватясь Вершины, поднимают заодно С громадою всего, что есть на них,С утесами, лесами и ручьями,И на врагов несут. Вообрази Мятежных Духов изумленье, страх, Узревших горы, что на них летят Вверх основаньями и, грохоча, Обрушиваются на три ряда Стволов проклятых! Этот страшный груз Все упованья их похоронил; Затем настал черед бунтовщиков; Холмы и горы, скальные кряжи На них свалились, воздух затемнив, И целые когорты погребли. Доспехи только множили беду, Вонзаясь в плоть, терзая и тесня, Невыносимую чинили боль. Страдальцы вопияли и, стремясь Отбросить гнет, метались, извивались, Чтоб выбраться на волю из тюрьмы. Мятежники хотя и Духи света Чистейшего, но вследствие греха Их естество померкло, огрубев. Подобно нам, другие применили Такое же оружье, оторвав От оснований ближние хребты; Швыряемые яро с двух сторон, Сшибались горы в воздухе; внизу, Под страшной сенью гор, как под землей, Во мраке длилась битва. Адский шум! В сравненье с этой битвою война Забавой показалась бы. Одно Ужасное крушенье на другое Нагромождалось; Небеса вот-вот Обрушатся, в руины обратись, Когда б не всемогущий Бог-Отец, В незыблемом святилище своем, Исчислив и обмыслив ход вещей, Задолго не прозрел бы этот бой И попустил его, осуществив Решение великое; почтить Помазанного Сына и облечь Своею мощью, поручив Ему Отмщенье бунтарям. Всевышний Царь К Мессии сопрестольному воззвал:

"- Сиянье славы Божеской Моей, Возлюбленный Мой Сын! Ты зримый лик Незримого Творца; Твоя рука Вершит Мои определенья; Ты Второе всемогущество! Два дня По счету дней небесных протекли, Как Михаил и верные войска Предприняли карательный поход Противу непокорных. Был свиреп Двухдневный бой,- не диво, коль сошлись Такие недруги: самим себе Я предоставил их; сотворены Они друг другу равными вполне, Различье - лишь в греховности; оно До срока не проявлено, пока Мой приговор отложен. Эта брань Способна длиться до конца веков, Но - попусту, вотще. Все, что могла, Свершила утомленная война, Неукротимой ярости бразды Ослабила, горами ополчась Взамен оружья. Дикие дела Свершаются на Небе и грозят Вселенской гибелью. Два дня прошли, Но третий - Твой! Тебе определил Я этот день, терпел до сей поры, Чтоб слава окончания борьбы Твоя была; побоищу предел Единый Ты возможешь положить: Такую благость и такую мощь Я влил в Тебя, что Небеса и Ад Признают несравненное Твое Могущество. Я этот гнусный бунт Направил так, чтоб Ты Себя явил Наследником достойным и Царем Помазанным, по праву и заслугам. Гряди, всесильный силою Отца, Воссядь на колесницу и направь Колеса быстрые, чтоб содроглись Опоры Неба! Все Мои возьми Доспехи: стрелы молний, грозный гром Оружие победы; препояшь Мечом бедро могучее! Гони Исчадья тьмы за рубежи Небес, Низвергни в глубочайшую из бездн, Да ведают, коль сами так желали, Как Бога отвергать и как Царя Законного - Мессию презирать!"

Он рек, впрямую Сына озарил Всей лучезарностью; всецело Сын Отца сиянье ликом восприял Невыразимо, и Отцу в ответ Сыновнее сказало Божество:

"- Отец! Главенствующий в Небесах Престол! Святейший, Вышний, Лучший, Первый! Ты жаждешь Сына вечно прославлять, А Я - Тебя, как подобает Мне Воистину. Мои блаженство, честь И торжество Я полагаю в том, Что, благосклонный к Сыну, поручил Твое веленье Мне осуществить; Творя Господню волю, счастлив Я Превыше меры. Царский сан и власть,Дары Твои,- приемлю, но отдам Еще охотнее, когда в конце Ты будешь Вс? во Вс?м, а Я - в Тебе, Во Мне же - все, кого Ты возлюбил. Но ненавижу ненавистных Богу! Я - образ Твой и гневом облекусь Твоим, равно как милостью Твоей, Могуществом Твоим вооружась, Очищу Небо от бунтовщиков, Низвергну в уготованное им Угрюмое жилье, где цепи тьмы Их изнурят, где станет их точить Бессмертный червь за то, что отреклись От послушанья, должного Тебе, В котором счастье высшее. Тогда, От нечестивых орд ограждены, Все праведные, вкруг Святой Горы Собравшись, непритворно воспоют: "Осанна, аллилуйя",- во главе Со Мной, провозгласив Тебе хвалу!" Так, опершись на скипетр, молвил Сын, С Престола высочайшего сойдя, Где одесную Славы восседал. Священный - третий - заалел рассвет, И Колесница Божества Отца В густом огне, как буря, понеслась, Не силою колес, одно в другом Вмещавшихся, но движимая Духом; Ее сопровождая, по углам Четыре следовали Херувима Четвероликих; словно роем звезд, Усеяны их крылья и тела Очами, и берилловых колес Ободья,- сплошь в очах,- метали огнь. Над Херувимами хрустальный свод, Подобный Небу, высился; на нем Престол сапфирный, амброй испещрен И всей расцветкой радуги дождливой. Мессия на престоле восседал Во всеоружье горнем и в броне Лучистого Урима - мастерства Божественного. Справа от Него Орлиные расправила крыла Победа; у бедра - могучий лук Соседствовал с колчаном, полным стрел Трехзубых молний; клокотал окрест Разящий пламень, и клубился дым, И разлетались тучи жгучих искр. Десятки тысяч тысячей Святых Сопровождали Сына; яркий блеск О шествии дал?ко возвещал, И двадцать тысяч (о таком числе Мне ведомо) Господних колесниц, По десять тысяч с каждой стороны, Катились рядом с Ним. Так Сын летел, Крылами Херувимскими влеком, Воссев на Свой сапфировый престол, Поправ стопами свод из хрусталя, Сиянье излучая вдаль и вширь. Его узрела первой наша рать, И радости нечаянной восторг Объял сердца, когда великий стяг Мессии разблистался в вышине, Его прибытья знак на Небесах, Несомый Ангелами. Все войска Под знамя это Михаил отвел С обоих флангов, их соединил И передал Державному Вождю. Божественная расчищала мощь Дорогу Сыну. Он велел горам Отторгнутым вернуться на места Повиновались горы; прежний вид Восстановило Небо, вновь цветы На долах улыбались и холмах.