Генри Миллер - Тихие дни в Клиши

-- Одну минутку, господин Миллер. Вы упомянули, что проживаете вместе... в гостинице или в квартире?

-- В квартире.

-- На чье имя она снята?

419

-- На его. Дело в том, что мы снимаем ее вместе, но на имя друга, так как он француз, и так было проще уладить все формальности.

-- Вы храните у него ваши деньги?

-- Нет, не всегда. Понимаете, я покидал Париж при необычных обстоятельствах. Я...

-- Минуточку, господин Миллер, -- мне делают знак выйти из очереди. Одновременно он подзывает одного из своих помощников и отдает ему мой паспорт. Последний забирает его и скрывается за ширмой неподалеку. Я стою, наблюдая за тем, как проходят контроль остальные.

-- Вы пока можете пройти багажный досмотр, -- его голос выводит меня из транса. Я подхожу к навесу и открываю чемодан. Поезд ждет. Он похож на упряжку лаек, готовых в любой момент сорваться с места. Паровоз пыхтит и выпускает клубы пара. Наконец я возвращаюсь обратно и оказываюсь напротив своего собеседника. Оставшиеся пассажиры торопливо теснят друг друга, спеша поскорее закончить с досмотром.

Из-за ширмы появляется длинный, тощий таможенник с моим паспортом в руке. Его вид говорит о том, что он заранее уверен в моей неблагонадежности.

-- Господин Миллер, вы американский гражданин?

-- Как видите. -- Да, от этого пощады не дождешься. Чувство юмора у него отсутствует начисто.

-- Сколько времени вы живете во Франции?

-- Года два, может три. Там же написано... А в чем собственно дело? При чем тут это?

-- Вы ведь собирались провести в Англии несколько месяцев, не так ли?

-- Да нет. Я собирался провести неделю или дней десять, и все. Но теперь...

-- И вы приобрели визу сроком на год, собираясь провести здесь всего неделю?

-- Я и обратный билет купил, если вас интересует.

-- Обратный билет можно выбросить, -- отвечает он, злобно скривившись.

-- Если человек -- идиот, то конечно можно. Я до этого еще не дошел. Послушайте, в конце концов, мне уже надоел весь этот бред. Я переночую в Нью-Хэвене и завтра же сяду на пароход. Я передумал проводить отпуск в Англии.

-- Не стоит так торопиться, господин Миллер. Надо во всем разобраться.

В эту секунду раздался паровозный свисток. Пассажиры уже заняли свои места, и поезд начал трогаться. Я подумал о чемодане, который отправил багажом в Лондон. В нем почти все мои рукописи и пишущая машинка. Хоро

420

шенькое дело, подумал я. И все из-за каких-то жалких грошей, брошенных на стойку.

Теперь к нам присоединился толстяк-коротышка с непроницаемо-вежливой физиономией. Судя по его виду, он собирался весело провести время.

Прислушиваясь к стуку колес отходящего состава, я приготовился к самому худшему. Раз уж меня поимели, придется вытерпеть все до конца. Я потребовал, чтобы мне вернули паспорт. Хотите учинить допрос с пристрастием -- валяйте. Делать все равно нечего, до прибытия парохода успеем повеселиться.

К моему изумлению, длинный тощий чиновник отказался отдать обратно мой документ. Это привело меня в неописуемую ярость. Я сказал, что немедленно обращусь к американскому консулу.

-- Послушайте, вы можете подозревать меня в чем угодно, но это мой паспорт, и я хочу получить его назад.

-- Зачем так волноваться, господин Миллер? Вы получите паспорт перед отъездом. Но сначала я хотел бы задать вам несколько вопросов... Как я понял, вы женаты. Ваша жена живет с вами -- и вашим другом? Или она в Америке?

-- По-моему, вас это не касается. Но раз уж вы сами завели этот разговор, то я вам кое-что расскажу. Я уехал с такой мизерной суммой из-за того, что все отпускные деньги отдал жене. Мы разводимся, на днях она уезжает в Америку. Я отдал ей деньги, поскольку у нее нет ни гроша.

-- Могу я узнать, сколько вы ей дали?

-- Вы мне задали уже столько вопросов, которых не имеете права задавать, так что почему бы мне не ответить вам и на этот. Если вам так интересно, я дал ей шестьдесят фунтов. Это легко проверить. В моем бумажнике наверняка завалялась квитанция. -- Я потянулся за бумажником посмотреть, нет ли там квитанции обменного пункта.

-- Но ведь это очень глупо -- отдать все жене и прибыть в Англию без единого пенни, или почти без единого пенни за душой?

Я кисло улыбнулся.

-- Дорогой мой, я тщетно пытаюсь вам объяснить, что я приехал в Англию не за милостыней. Если вы меня наконец отпустите, то в Лондоне я получу деньги, и все будет о'кей. Мы понапрасну теряем время на разговоры, но попытайтесь меня понять. Я -- писатель. Я работаю по вдохновению. У меня нет счета в банке, и я не планирую ничего на год вперед. Когда мне чего-то хочется, я беру и делаю. Вы почему-то считаете, что я приехал в Англию, чтобы... по правде говоря, не знаю, что вам втемяшилось.