Генри Миллер - Тихие дни в Клиши

На палубе темно, моросит. В мой прошлый приезд в Англию мы поднимались по Темзе, тоже было темно, моросил дождь, все вокруг были одеты в черное, с пепельно-серыми лицами, а покрытые сажей, закопченные дома казались мрачными и зловещими. Проходя каждое утро по Хай-Холборн-стрит, я видел самых респектабельных, жалких оборванных нищих, каких только сотворил Господь. Серых, бледнолицых ничтожеств в котелках, в визитках и с тем нелепым респектабельным видом, который только англичане могут напускать на себя, попадая в разные пере

417

дряги. Я опять втянулся в английский, и, должен сказать, он мне ни капельки не нравится: он звучит елейно, льстиво, подобострастно, липко. Произношение -- это та черта, которая делит людей на классы. Мужчина в клетчатой кепке и широком пальто вылитый осел, напыщенный, чванливый; он и с грузчиками изъясняется на каком-то птичьем наречии. Я все время слышу слово "сэр". Разрешите, сэр? Куда вы сказали, сэр? Да, сэр. Нет, сэр. Черт подери, я уже вздрагиваю от этих "да, сэр", "нет, сэр". Жопа ты, сэр, выругался я про себя.

Иммиграционная служба. Жду, пока до меня дойдет очередь. Как всегда, впереди сволочи с толстой мошной. Очередь почти не движется. Счастливчики, прошедшие контроль, ждут, пока осмотрят их багаж. Снуют грузчики, похожие на навьюченных ишаков. Передо мной осталось только двое. В руках у меня паспорт, билет, багажные квитанции. И вот я у цели, протягиваю паспорт. Он смотрит на большой лист бумаги, находит в нем мое имя, что-то отмечает.

-- Как долго вы собираетесь пробыть в Англии, господин Миллер? -спрашивает он, держа паспорт наготове.

-- Неделю, может две.

-- Вы ведь направляетесь в Лондон, не так ли?

-- Совершенно верно.

-- В какой гостинице вы хотите остановиться, господин Миллер?

Меня начинают забавлять эти вопросы.

-- Я еще не решил, -- отвечаю я, улыбаясь. -- Может, вы мне что-нибудь посоветуете?

-- У вас есть друзья в Лондоне, господин Миллер?

-- Нет.

-- Не сочтите за нескромность вопрос, что вы собираетесь делать в Лондоне?

-- Вообще-то я хотел немного отдохнуть. -- Я все еще улыбаюсь.

-- Надеюсь, у вас при себе достаточно денег, чтобы прожить в Англии?

-- Я тоже на это надеюсь, -- беспечно отвечаю я, улыбка не сходит с моего лица. Меня начинает раздражать его придирчивость, такими вопросами только людей запугивают.

-- Будьте добры, не будете ли вы столь любезны показать мне ваши деньги, господин Миллер?

-- Бога ради, пожалуйста. -- Я лезу в карман джинсов и извлекаю то, что уцелело от ста франков. Вокруг меня раздаются смешки. Я тоже делаю попытку рассмеяться, но мне это не слишком удается. Мой мучитель издает слабый

418

звук, похожий на кудахтанье, и, буравя меня взглядом, произносит с сарказмом:

-- Вы ведь не собираетесь надолго задерживаться в Лондоне, господин Миллер, не правда ли?

И при каждой фразе "господин Миллер"! Этот сукин сын, кажется испытывает мое терпение. Мною начинает овладевать беспокойство.

-- Послушайте, -- дружелюбно говорю я, пытаясь сохранять беззаботный вид. -- Неужели вы думаете, что я собираюсь жить на э т о. Как только остановлюсь в гостинице, я свяжусь с Парижем, мне пришлют деньги. Я уезжал второпях и...

Он нетерпеливо перебивает меня. Не затруднит ли меня назвать свой банк в Париже.

-- У меня нет счета в банке, -- вынужден признать я. Мой ответ производит очень плохое впечатление на слушателя. Чувствую, как вокруг сгущается враждебность. Стоящие в очереди люди поставили на пол свои чемоданы, словно в ожидании долгой осады. Паспорт, который он держал в руках, как миниатюрную святыню, он же кончиками пальцев кладет на стойку, будто это серьезная улика.

-- Откуда вы намереваетесь получить деньги? -- вкрадчиво, как никогда, спрашивают меня.

-- От моего друга, мы живем вместе в Париже.

-- А у него есть банковский счет?

-- Нет, но у него есть работа. Он работает в "Чикаго Трибьюн".

-- И вы полагаете, что он вышлет вам деньги на отпуск?

-- Не полагаю, а знаю, -- резко отвечаю я. -- Какой смысл мне вам врать? Я же сказал, что уезжал в спешке. Мы условились, что мне пришлют деньги, как только я приеду в Лондон. Кроме того, это мои деньги, а не его.

-- Вы предпочли доверить-деньги ему вместо того, чтобы держать их в банке, я правильно понял, господин Миллер?

Я начал потихоньку закипать.

-- Видите ли, там не такая уж большая сумма, и вообще я не очень хорошо понимаю, о чем мы спорим. Если вы мне не верите, готов подождать прямо здесь. Пошлете телеграмму и выясните все сами.