Милорад Павич - Хазарский словарь

Тем временем, каждую вторую весну, имя д-ра Сука опять оказывалось в той самой шляпе за дверями, пахнущими раскаленными замочными скважинами. Его об этом не оповещали, и он никогда не знал исхода... Экзамены теперь проводились все чаще, и на председательском месте всегда сидел кто-то новый. У д-ра Сука была одна студентка, которая очень рано облысела, но по ночам собака лизала ей темя, отчего у нее на голове выросла густая пестрая шерсть. Она была такой толстой, что не могла снять с пальцев свои перстни, и носила брови в форме маленьких рыбьих скелетов, а вместо шапки - шерстяной чулок. Спала она на своих зеркалах и гребнях и, разыскивая в снах своего маленького сына, свистела, отчего он, лежа рядом с ней, не мог спать. Сейчас она экзаменовала д-ра Сука, а ребенок сидел рядом, невыспавшийся и лысый. Чтобы как можно скорее разделаться с экзаменом, по ходу дела он отвечал и на вопросы ребенка. Когда все это кончилось, он пришел обедать к своей матери и был настолько разбит, что мать посмотрела на него с тревогой и сказала: "Смотри, Саша, твое будущее разрушает прошлое! Ты плохо выглядишь..."

- Знаешь ли ты, сколько ротовых отверстий у евреев? спросила его мать в тот день, пока он ел. - Наверное, не знаешь... Об этом писал кто-то, кого я недавно читала, кажется д-р Сук. Это было в то время, когда он занимался диффузией библейских понятий в степях Евразии. Основываясь на исследованиях, которые он проводил еще в 1959 году на месте раскопок в Челареве, на Дунае, он установил, что там находилось поселение совершенно незнакомой нам популяции, гораздо более примитивной и в антропологическом отношении более старой, чем авары. Он считает, что это захоронение хазар, которые пришли с Черного моря, сюда, на Дунай, еще в VIII веке. Теперь уже поздно, но ты мне напомни завтра, когда придешь на день рождения Джельсомины, я тебе прочитаю потрясающие страницы, где он об этом пишет. Исключительно интересно...

С этим обещанием д-р Сук проснулся и нашел во рту ключ. Когда он вышел на улицу, полдень уже разболелся вовсю, какая-то световая чума разъедала солнечное сияние, оспы и нарывы воздуха распространялись по небу и лопались в настоящей эпидемии, которая охватила и облака, так что они гнили и разлагались, все медленнее летя по небу...

Один из мальчиков, игравших на улице- а игра их заключалась в том, что они менялись штанами, - остановился у киоска, где д-р Сук покупал газеты, и обмочил одну его штанину. Д-р Сук обернулся с видом человека, который вечером заметил, что целый день у него были расстегнуты пуговицы на брюках, но тут совершенно незнакомый мужчина со всей силы влепил ему оплеуху. Было холодно, и д-р Сук через оплеуху почувствовал, что рука ударившего была очень теплой, и это показалось ему, несмотря на боль, даже немного приятным. Он повернулся к дерзкому типу, готовый объясниться, но в этот момент почувствовал, что его штанина, совершенно мокрая, прилипла к ноге. Тут его ударил второй человек, который ждал сдачу за газеты. Тогда д-р Сук решил, что лучше ему удалиться, так он и сделал, ровным счетом ничего не поняв в происходящем, кроме того, что вторая оплеуха пахла чесноком. Да и нельзя было терять времени, так как вокруг него уже собрались прохожие, удары сыпались как нечто совершенно естественное, и д-р Сук чувствовал, что у некоторых из тех, кто отвешивал оплеухи, руки были холодными, и это теперь казалось даже приятным, потому что ему уже стало жарко. Во всей этой неразберихе он отметил для себя еще одно благоприятное обстоятельство, хотя времени для раздумий у него не было, ведь между двумя оплеухами много не подумаешь. Он успел заметить, что удары (от некоторых из них несло потом) гнали его в направлении от церкви святого Марка к площади, то есть туда, куда он и сам намеревался идти, а именно - прямо к лавке, где он собирался сделать покупку. И он отдался во власть ударов, приближавших его к цели...

Д-р Сук влетел наконец в лавку (собственно, ради этого он и вышел утром из дома) и с облегчением захлопнул за собой дверь. Было тихо, как в баке с огурцами, и только воняло кукурузой. В лавке было пусто, а в одном углу в шапке, как в гнезде, сидела курица. Она посмотрела на д-ра Сука одним глазом и оценила, что на нем можно съесть. Потом повернулась другим глазом и рассмотрела все, что нельзя переварить. Задумалась на мгновение, и наконец д-р Сук появился в ее сознании полностью, вновь составленный из перевариваемых и неперевариваемых частей, так что в конце концов ей стало ясно, с кем она имеет дело. О том, как события развивались дальше, пусть расскажет он сам.