Роберт Персиг - Дзэн и Искусство Ухода за Мотоциклом

Дорога продолжает петлять по ущелью. Солнечные лоскуты раннего утра окружают нас со всех сторон. Мотоцикл гудит себе дальше сквозь прохладный воздух и горные сосны, и мы проезжаем небольшой знак, говорящий о том, что через милю можно будет позавтракать. -- Есть хочешь? -- кричу я. -- Да! -- орет в ответ Крис. Вскоре второй знак с надписью ХИЖИНЫ и стрелкой под ней указывает куда-то влево. Мы сбрасываем скорость, сворачиваем и едем дальше по грунтовой дороге, пока она не приводит нас к крашеным олифой хижинам под несколькими деревьями. Мы ставим мотоцикл под дерево, выключаем зажигание и газ и входим в главное здание. Деревянные полы приятно и гулко стучат под мотоциклетными башмаками. Садимся за стол, покрытый скатертью и заказываем яйца, горячие булочки, кленовый сироп, молоко, колбаски и апельсиновый сок. Холодный ветер вдул в нас аппетит. -- Я хочу написать письмо маме, -- говорит Крис. По-моему, это хорошо. Я иду к бюро и беру канцелярские принадлежности этого пансионата. Приношу все Крису и даю ему свою ручку. Резкий утренний воздух добавил и ему энергии. Он кладет перед собой бумагу, хватает ручку мертвой хваткой и на секунду сосредотачивается на чистом листе. Потом поднимает глаза: -- Какой сегодня день? Я говорю. Он кивает и записывает. Потом я смотрю, как он пишет: "Дорогая Мама". Некоторое время он таращится на бумагу. Потом поднимает взгляд: -- Что написать? Я начинаю ухмыляться. Следовало бы заставить его целый час писать об одной стороне монеты. Я иногда думал о нем как о студенте, но не как о студенте-риторе. Нас прерывает появление горячих булочек, и я говорю, чтобы он отложил письмо -- я ему потом помогу. Когда мы заканчиваем, я закуриваю с ощущением свинцовой наполненности от булочек, яиц и всего остального и замечаю через окно, что снаружи вся земля -- в пятнах тени и солнечного света. Крис снова извлекает бумагу. -- Ну, теперь помоги мне, -говорит он. -- О'кей, -- отвечаю я. Объясняю ему, что его заело в самой обычной ситуации. Обычно, говорю я, ум заедает, когда пытаешься сделать кучу дел сразу. Нужно только не вытягивать слова насильно, от этого еще больше заедает. Надо все разграничить и делать одно за другим, по очереди. Ты думаешь о том, что сказать вообще, и о том, что сказать сначала, одновременно, а это очень трудно. Поэтому раздели их. Составь список того, что хочешь сказать -- в любом порядке. А потом уже определим, как надо. -- Список чего, например? -Ну, что ты хочешь ей рассказать? -- Про путешествие. -- Что именно про путешествие? Он задумывается: -- Про гору, на которую мы взбирались. -Хорошо, запиши, - говорю я. Он записывает. Потом я вижу, как он записывает еще один пункт, потом другой, пока я заканчиваю сигарету и кофе. Он заполняет три листа тем, что хочет рассказать. -- Оставь на потом, -- советую я, -- мы над ним поработаем позже. -- У меня не получится вместить все в одно письмо, -говорит он. Видит, как я смеюсь, и хмурится. Я говорю: -- А ты просто выбери самое лучшее. -- И мы выходим наружу и снова садимся на мотоцикл. На дороге вниз по ущелью, мы теперь постоянно чувствуем, как уменьшается высота -- по шлепанью в ушах. Теплеет, а воздух становится гуще. Прощай, высокая страна, по которой мы более или менее путешествовали с Майлз-Сити.

Заедание. Вот о чем я хочу сегодня поговорить. Помнишь, когда мы выезжали из Майлз-Сити, я говорил, что формальный научный метод может быть применен к ремонту мотоцикла посредством изучения цепочек причин и следствий и использования экспериментального метода для определения таких цепочек. После этого была цель -- показать, что имелось в виду под классической рациональностью. Теперь же я хочу показать, что этот классический порядок рациональности можно в огромной степени улучшить, расширить и сделать гораздо эффективнее через формальное признание Качества в его действии. Однако, прежде, чем сделать это, следует преодолеть некоторые негативные аспекты традиционного ухода за мотоциклом, чтобы показать, где именно собака зарыта. Первое -- это заедание, застревание ума, сопровождающее физическое застревание того, над чем работаешь. То же, от чего страдает Крис. Заедает, например, винт при закреплении боковой крышки. Сверяешься с инструкцией на предмет какой-нибудь особой причины, по которой этот винт может вылезать с таким трудом, но там написано только: "Снимите пластину боковой крышки", -- тем чудесным сжатым техническим стилем, который никогда не сообщает того, что хочешь знать. До этого не упустил ни одного действия -- ничего не должно заставлять винты заедать. Если ты опытен, то, вероятно, в этом месте воспользуешься проникающей жидкостью и силовой отверткой. Но если неопытен, то начнешь крутить отвертку самозамыкающимися плоскогубцами, с помощью которых раньше добивался успеха, и на этот раз добьешься успеха только в срывании шлица винта, если будешь крутить достаточно жестко. Твой ум уже настроен на то, что будешь делать, когда снимешь крышку, поэтому некоторое время занимает осознание того, что досадная маленькая неприятность в виде срезанного шлица винта -- не просто досадная и маленькая. Ты застрял. Остановился. Кончился. Это полностью лишило тебя возможности починить мотоцикл. Такая сцена нередка в науке или технологии. Самая обычная сцена. Просто заело. В традиционном уходе за мотоциклом это -- самый худший из всех моментов. Настолько плохо, что избегал даже думать о нем, пока оно с тобой не случилось. Книжка теперь не поможет. Научный разум -- тоже. Тебе не нужны никакие научные эксперименты, чтобы узнать, что произошло. Это очевидно. Нужна только гипотеза, как вытащить оттуда этот винт со срезанным шлицем, а научный метод не дает ни одной. Он применим, только когда гипотезы уже есть. Это -- нулевой момент сознания. Застрял. Нет ответа. Заело. Капут. В эмоциональном плане это -- самое жалкое, что может приключиться. Ты теряешь время. Ты некомпетентен. Ты не знаешь, что делаешь. Тебе должно быть стыдно за себя. Тебе следует отвезти машину к настоящему механику, который знает, как такие вещи делаются. В этом месте обычно синдром страха-злости берет верх и заставляет тебя захотеть сбить эту крышку зубилом, молотком, если нужно. Об этом думаешь, и чем больше -- тем более склоняешься к тому, чтобы поднять машину на высокий мост и сбросить вниз. Просто безобразие, что такая крохотная щель в головке винта может настолько абсолютно разгромить тебя. Ты приперт к великому неизвестному, пустоте всей западной мысли. Нужны какие-то идеи, какие-то гипотезы. Традиционный научный метод, к несчастью, так до конца и не дошел до того, чтобы сказать, где именно брать побольше этих гипотез. Традиционный научный метод всегда был в лучшем случае совершенным предсказанием того, что все и так уже увидели. Он хорош, чтобы смотреть, где уже побывал. Он хорош для проверки истинности того, что, как ты думаешь, ты знаешь, но не может сказать, куда следует идти, если только то, куда следует идти, -- не продолжение того, куда шел в прошлом. Творчество, оригинальность, изобретательность, интуиция, воображение -- "незаедаемость", другими словами, -- полностью вне его сферы.