Роберт Персиг - Дзэн и Искусство Ухода за Мотоциклом

По обе стороны склоны задрались ввысь, образовав длинную узкую долину, извивающуюся до самой Мизулы. Этот встречный ветер утомляет, я уже устал с ним бороться. Крис постукивает меня по плечу и показывает на высокий холм с большой нарисованной буквой М. Я киваю. Утром мы уже встретили такое при выезде из Бозмена. На ум приходит отрывок воспоминания о том, что каждый год абитура каждой школы лазит туда и подновляет букву. На станции, где мы заправляемся, с нами заговаривает человек на трейлере с двумя аппалузскими лошадьми. Большинство лошадников настроено против мотоциклов, кажется, но этот -- нет, он задает кучу вопросов, на которые я отвечаю. Крис все еще просит меня подняться к букве М, но я и отсюда вижу, что дорога туда крута, сильно изрыта колеями и ухабиста. Я не хочу валять дурака -- с нашей шоссейной машиной и тяжелым грузом. Мы немного разминаем затекшие ноги, прогуливаемся и как-то устало выезжаем из Мизулы в сторону прохода Лоло. В памяти всплывает, что не так много лет назад эта дорога была полностью покрыта грязью, петляла, поворачивала у каждой скалы и в каждой горной складке. Теперь она заасфальтирована, а повороты широки. Весь поток движения, очевидно, направлялся на север, в Калиспелл или в Кёр-д'Ален, поскольку сейчас почти полностью иссяк. Мы едем на юго-запад, ветер в спину, и мы себя хорошо чувствуем. Дорога начинает заворачиваться к проходу. Все признаки Востока полностью исчезли -- по крайней мере, у меня в воображении. Дождь пригоняют сюда тихоокеанские ветры, а реки и ручьи возвращают его обратно в Тихий океан. Мы должны оказаться у океана через два-три дня. На перевале мы видим ресторан и останавливаемся перед ним рядом со старым ревуном-харлеем. Сзади у него -самодельная корзина, а пробег -- тридцать шесть тысяч. Настоящий бродяга. Внутри набиваем животы пиццей и молоком, а закончив -- сразу уходим. Осталось не очень много светового дня, а искать место для лагеря в потемках трудно и неприятно. Уже выходя, видим у мотоциклов этого бродягу со своей женой и говорим привет. Он -- из Миссури, а спокойный взгляд его жены говорит, что у них было хорошее путешествие. Мужчина спрашивает: -- Вы тоже продирались через этот ветер до Мизулы? Я киваю: -- Миль тридцать или сорок в час. -- Как минимум, -- откливается он. Мы немного разговариваем о ночлеге, и они переходят на то, что очень холодно. Никогда и подумать не могли у себя в Миссури, что летом будет так холодно -- даже в горах. Им пришлось покупать одежду и одеяла. -- Сегодня ночью очень холодно быть не должно, -- говорю я. -- Мы поднялись всего где-то на пять тысяч футов. Крис говорит: -- Мы остановимся на ночь где-нибудь рядом с дорогой. -- На какой-нибудь стоянке? -Нет, просто съедем с дороги и все. Они не выказывают ни малейшего желания присоединиться к нам, поэтому после паузы я нажимаю кнопку стартера, и мы уезжаем. На дороге тени деревьев на склонах уже длинны. Через пять или десять миль мы видим поворот на лесосеку и углубляемся туда. Дорога покрыта песком, поэтому я переключаюсь на первую передачу и выставляю ноги, чтобы не упасть. Мы видим боковые дороги, уходящие в стороны от главной лесосеки, но я остаюсь на главной просеке до тех пор, пока где-то через милю не натыкаемся на бульдозеры. Значит, они до сих пор здесь валят лес. Мы разворачиваемся и направляемся по одной из боковых просек. Примерно через полмили дорогу перегораживает упавший ствол. Это хорошо. Дорогу бросили. Я говорю Крису: -Приехали, -- и он слезает. Мы -- на склоне, который позволяет озирать нетронутый лес на много миль вокруг. Крису очень хочется исследовать это место, но я так устал, что просто хочу отдохнуть. -- Иди сам, -- говорю я ему. -- Нет, пошли вместе. -- Крис, я действительно устал. Посмотрим утром. Я развязываю рюкзаки и расстилаю спальные мешки на земле. Крис уходит. Я вытягиваюсь -- руки и ноги наливаются усталостью. Молчащий, прекрасный лес... Через некоторое время Крис возвращается и говорит, что у него понос. -- Ох, -говорю я и поднимаюсь. -- Тебе надо поменять белье? -- Да, -- он выглядит сконфуженно. -- Возьми в мешке у переднего колеса. Переоденься и достань мыло из седельной сумки. Сходим на речку и постираем. Его все это смущает, и он рад выполнять распоряжения. Уклон дороги так покат, что приходится сильно топать ногами, спускаясь к речке. Крис показывает мне камешки, которые собрал, пока я спал. Здесь стоит густой сосновый дух леса. Становится прохладно, и солнце уже очень низко. Тишина, усталость и закат немного угнетают меня, но я держу это при себе. После того, как Крис отстирал белье до полной чистоты и выжал его, мы пускаемся в обратный путь наверх. Карабкаясь, я со внезапной подавленностью начинаю ощущать, что шел по этой просеке всю свою жизнь. -- Пап! -- А? Маленькая птичка вспархивает с дерева перед нами. -- Чем я должен быть, когда вырасту? Птица исчезает за дальним хребтом. Я не знаю, что сказать. -Честным, -- наконец отвечаю я. -- В смысле -- кем работать? -- Кем хочешь. -Почему ты сердишься, когда я спрашиваю? -- Я не сержусь... Я просто думаю... Не знаю... Я очень устал, чтобы думать... Не имеет значения, что ты будешь делать. Такие дороги, как эта, становятся все меньше, меньше и совсем исчезают. Позднее я замечаю, что он отстает. Солнце уже за горизонтом, и на нас опускаются сумерки. Мы поодиночке бредем обратно по просеке, а когда доходим до мотоцикла, забираемся в спальники и без единого слова засыпаем.