Томас Пинчон - Энтропия

- Тем не менее, - продолжал Каллисто, - он обнаружил в энтропии, то есть в степени беспорядка, характеризующей замкнутую систему, подходящую метафору для некоторых явлений его собственного мира. Он увидел, например, что молодое поколение взирает на Мэдисон авеню с той же тоской, какую некогда его собственное приберегало для Уолл-стрита; и в американском "обществе потребления" он обнаружил тенденции ко все тем же изменениям: от наименее вероятного состояния к наиболее вероятному, от дифференциализации к однообразию, от упорядоченной индивидуальности к подобию хаоса. Короче говоря, он обнаружил, что переформулирует предсказания Гиббса в социальных терминах и предвидит тепловую смерть собственной культуры, когда идеи, подобно тепловой энергии, не смогут уже больше передаваться, поскольку энергия всех точек системы в конце концов выровняется и интеллектуальное движение, таким образом, прекратится навсегда.

Внезапно он поднял глаза.

- Проверь еще разок, - сказал он.

Обад снова встала и подошла к термометру.

- 37, - сказала она. - Дождь кончился.

Он быстро опустил голову и, стараясь придать голосу твердость, прошептал в подрагивающее крыло:

- Значит, скоро переменится.

Сидящий на кухонной плите Саул напоминал большую тряпичную куклу, истерзанную истеричным ребенком.

- Что с тобой приключилось, - спросил Митболл, - если тебе, конечно, охота высказаться.

- Да уж охота, еще как, - ответил Саул. - Одну вещь я все-таки сделал: я ей врезал.

- Дисциплину надо поддерживать.

- Ха! Хотел бы я, чтобы ты это видел. Ах, Митболл, это была классная драка. В конце концов она запустила в меня "Физико-химическим справочником", но промазала, и он вылетел в окно, но когда стекло разбилось, мне показалось, в ней тоже что-то треснуло. Она выскочила из дому в слезах, прямо под дождь. Без плаща, в чем была.

- Вернется.

- Нет.

- Посмотрим, - сказал Митболл и, помолчав, добавил: -Похоже, у вас была битва гигантов. Типа кто сильнее, Сейл Минео или Рикки Нельсон.

- Все дело, - сказал Саул, - в теории коммуникации. Вот что самое смешное.

- Я в теории коммуникации не разбираюсь.

- Как и моя жена. Да и кто разбирается, если честно. В этом-то и весь фокус.

Саул попытался улыбнуться, и Митболл поспешил спросить:

- Может, тебе текилы или еще чего?

- Нет. То есть спасибо, не надо. В этих делах можно погрязнуть по уши, а уж если попался - чувствуешь себя под колпаком, вечно оглядываешься: не прячется ли кто в кустах, не торчит ли за углом. БЛУКА совершенно секретна.

- Чего?

- Бинарный линейный управляемый калибровочный агрегат.

- Из-за него вы и подрались.

- Мириам опять взялась за фантастику. И за "Сайентифик америкэн". Похоже, она съехала на идее, что компьютеры ведут себя как люди. А я ляпнул, что это можно запросто перевернуть и рассматривать поведение человека как программу, заложенную в ай-би-эмовскую машину.

- А почему нет? - сказал Митболл.

- Действительно, почему нет. Это ключевая идея во всяких коммуникационных штуках, не говоря уж о теории информации. И как только я это сказал, она взвилась. Шарик лопнул. И я никак не пойму почему. А уж кому бы, как не мне, знать. Я отказываюсь верить, что правительство транжирит деньги налогоплательщиков на меня, тогда как полно гораздо более важных вещей, на которые их можно было бы растранжирить.

Митболл выпятил губы:

- Может быть, она подумала, что ты сам ведешь себя как дегуманизированный аморальный ученый сухарь?

- Ох ты Господи, - махнул рукой Саул, - дегуманизированный. Куда ж мне дальше гуманизироваться? Я и так весь на нервах. Тут нескольким европейцам где-то в Северной Африке языки повырывали, потому что они говорили не те слова. Только европейцы думали, что это - те слова.

- Языковой барьер, - предположил Митболл.

Саул спрыгнул с плиты.

- Ты что, - сердито сказал он, - хочешь получить приз за самую глупую шутку года? Нет, старик, никакой это не барьер. Если это как-то и называется, то только чем-то типа размытости. Скажи девушке: "Я люблю тебя". С местоимениями никаких проблем, это замкнутая цепь. Только "ты" и "она". Но грязное слово из пяти букв - то самое, чего следует опасаться. Двусмысленность. Избыточность. Иррелевантность, в конце концов. Размытость. Это все шум. Шум глушит твой сигнал и приводит к неполадкам в цепи.

Митболл заерзал.

- Ну, это самое, Саул, - проворчал он, - ты, я не знаю, вроде как слишком много хочешь от людей. В смысле - сам-то ты знаешь. Ты хочешь, наверное, сказать, что большая часть того, что мы говорим, - это твой пресловутый шум.