Уильям Шекспир - Тит Андроник

Так знай же, это воплощенный дьявол,

Лишивший Тита доблестной руки,

Жемчужина очей императрицы;

А это пылкой страсти гнусный плод.

Куда снести ты думал, белоглазый,

Подобье хари дьявольской своей?

Что ты молчишь? Как! Иль ты глух? Ни слова?

Веревку! Вздернуть их на сук - отца

И плод прелюбодейства подлеца.

Арон

Не тронь его! Он царственного рода.

Люций

Он весь в отца: в нем злобная природа.

Сперва дитя повесьте: пусть глядит

Отец на корчи сына и скорбит.

Эй, лестницу!

Приносят лестницу, на которую заставляют подняться Арона.

Арон

Спаси ребенка, Люций,

Императрице отнеси его.

Исполнишь это - я открою вещи,

Которые тебе полезно знать.

А не исполнишь, - будь что будет с нами,

Скажу одно: "Пусть месть покончит с вами!"

Люций

Рассказывай; и, если угодишь мне.

Ребенок твой и жив и вскормлен будет.

Арон

Я угожу ль? О, будь уверен, Люций,

Всю душу истерзает речь моя;

То об убийствах речь, резне, насильях,

Ночных злодействах, гнусных преступленьях,

Злых умыслах, предательствах - о зле,

Взывающем ко всем о состраданье;

И это все уйдет со мной в могилу,

Иль поклянись, что сын мой будет жить.

Люций

Я обещаю. Говори теперь.

Арон

Клянись, что будет жить, тогда начну.

Люций

Чем клясться мне? Не веришь в бога ты:

Какой же можешь ты поверить клятве?

Арон

А если б и не верил? Да, не верю,

Но знаю: ты к религии привержен,

В тебе есть то, что совестью зовут;

Поповских выдумок и церемоний

Усердный, знаю, исполнитель ты.

Вот почему и требую я клятвы.

(В сторону.)

Дурак за бога палку принимает

И держит клятву, данную ему,

Того и надо мне.

(Громко.)

Клянись же богом,

Тем самым, - кто бы ни был этот бог,

Которого ты чтишь, пред ним склоняясь,

Спасти дитя, вскормить и воспитать,

Иначе ничего я не открою.

Люций

Клянусь мной чтимым богом, все исполню.

Арон

Знай, что ребенок - от императрицы.

Люций

Развратница, чья похоть ненасытна!

Арон

Ну, это лишь невинная забава

В сравненье с тем, что ты услышишь здесь:

Ее сыны убили Бассиана,

Лишили чести, языка и рук

Твою сестру, - украсили на славу.

Люций

Украсить - это ты зовешь, мерзавец!

Арон

Смочить, подстричь, украсить всю на славу

Забава славная для тех, чей труд!

Люций

О звери, варвары, как и ты сам!

Арон

То правда, я наставником их был.

Мать похотливостью их наделила,

Вот так выигрывает карта ставку;

А кровожадность взяли у меня.

Вот так бульдог хватает всех за горло.

Чего я стою, пусть дела покажут:

Я братьев двух твоих к коварной яме,

Где Бассиана труп лежал, завлек;

Я исписал найденный Титом свиток

И спрятал клад, указанный в письме,

В согласье с Таморой и сыновьями.

И делалось ли что тебе на горе

Без злобного участья моего?

Обманом раздобыл я руку Тита,

А получив, в сторонку отошел

И сердце чуть не надорвал от смеха.

Я подсмотрел сквозь трещину в стене,

Как получил он головы детей,

Как плакал, - и смеялся так усердно,

Что прослезился я и сам, как он.

А выслушав забавный мой рассказ,

Пришла в восторг моя императрица,

За весть поцеловав меня раз двадцать.

Люций

Ты говоришь все это, не краснея?

Арон

Как в поговорке - словно черный пес.

Люций

Ты не жалеешь обо всем, что сделал?

Арон

Жалею лишь о том, что сделал мало.

Кляну я каждый день, - хоть дней таких

Немного в жизни у меня бывало,

Когда бы я злодейства не свершил:

Не умертвил, убийства не замыслил,

Не подготовил, не свершил насилья,

Не обвинил и не дал ложных клятв,

Не перессорил насмерть двух друзей,

Скотину бедняка не покалечил,

Гумна иль стога ночью не поджег,

Хозяев принудив гасить слезами.

Частенько, вырыв из могилы трупы.

Перед дверьми друзей я ставил их,

Когда печаль была почти забыта:

На коже их, как на коре древесной,

Я по-латыни вырезал ножом:

"Да не умрет печаль, хоть я и умер".

И тысячу я ужасов свершил

Так, невзначай, как убивают муху;

Но лишь одно мне сердце сокрушает:

Что в тысячу раз больше не свершу.

Люций

Спустите черта; умереть не должен

Столь легкой, скорой смертью, как в петле.

Арон

Коль черти есть, хотел бы я быть чертом,

Чтоб жить и в вечном пламени гореть

И, ваше общество имея в пекле,

Вас ядовитым языком язвить!

Люций

Заткните рот ему, пусть он умолкнет.