Джон Стейнбек - И проиграли бой

- Тише! Никак наши возвращаются. - Джим подбежал к выходу. Как переменились! Словно бы и не вместе, а вразнобой идут.

Мак подошел. Дорога была запружена людьми. Вот из потока выбрался Лондон и припустил к Маку с Джимом.

- Назад! В палатку! - орал он на ходу.

- С чего бы это? - недоуменно спросил Джим. Но Мак затолкал его в палатку, развязал бечевку и опустил полог.

- Ему лучше знать. Сиди спокойно и жди. Он сам все уладит. Что бы ни случилось, сиди и носа не высовывай.

Ураганным ливнем прошуршали по земле шаги сотен ног, прогромыхали голоса. На брезентовой стене обозначилась квадратная тень-то был Лондон, - и знакомый голос прокричал:

- Спокойнее, ребята, спокойнее!

- Мы ему покажем, кто струсил!

И снова голос Лондона.

- Вас отругали - вот вы и злобитесь. И мой друг здесь ни при чем. А сейчас вы поработали на славу. А мой друг - он друг и вам. Он же день и ночь ради вас старался, намаялся.

Судя по всему, настроение толпы менялось, напор на Лондона ослабел, растворился в разрозненных криках.

- Все ясно, Лондон!

- Но ведь он обозвал нас трусами!

Мак, наконец, перевел дух.

- Ну, Джим, пронесло, чудом пронесло.

Квадратная тень на палаточной стене не шелохнулась, а беспокойные выкрики стали удаляться, озлобленность таяла.

Лондон, однако, не закончил разговор.

- Ну, а если кто из вас думает, что я персики лопаю, зайдите да посмотрите.

- Да что ты, Лондон. У нас и в мыслях такого не было.

- Это все Бэрк придумал, чтоб ему пусто было.

- Он давно против тебя, Лондон, народ подговаривает. Сам слышал.

- Что ж, давайте расходиться, ребята. Меня дела ждут.

Голоса стихли, толпа, очевидно, разошлась, и лишь тогда Лондон откинул полог и устало вошел в палатку.

- Спасибо, - сказал Мак. - Мы на волосок от гибели были. Ты даже и не представляешь, Лондон. А здорово ты их утихомирил. Ох, как здорово.

- Да я и сам испугался, - признался Лондон. - Небось, презирать меня за это не станешь. На обратном пути и меня что-то так разобрало, сам бы тебя придушил, - он ухмыльнулся. - Даже не знаю почему.

- Да и они не знают, - вздохнул Мак. - Так уж мир устроен. Ну, а теперь рассказывай, что на дороге произошло.

- Мы их в лепешку раскатали! И следа от них не оста лось. Пробовали нас газом отравить, конечно, кое-кто из ребят закашлялся, слезы из глаз. И все равно им ни за что было нас не одолеть. Как они драпали! А остальных наши буквально втоптали в землю. Ребята удержу не знали.

- В вас стреляли?

- Да они и ружей вскинуть не успели - мы уж у них под носом. Пальнули поверх голов, чтоб попугать, а мы, знай себе, вперед прем. Легавым тоже не очень охота по людям стрелять. Мы накатили, смяли их, баррикаду в щепки.

- Машины с собой брали?

- Целых восемь штук. На них наши самые отчаянные парни ехали.

- Убили кого из легавых? - сурово спросил Мак.

- А кто его знает. Я не следил. Может, убили. Ребята прямо озверели. Их, поди, и с пулеметами не остановили бы.

- То, что надо! - обрадовался Мак. - Да если б мы могли в нужную минуту наддать жару, а сделав дело, хладнокровно притормозить, завтра утром у нас бы революция началась, а к вечеру б кончилась. Ребята что-то уж очень быстро со всем управились.

- До баррикады бегом бежали, почти милю. А уж обратно едва ползли - выдохлись. Меня аж блевать тянет. Непривычен бегать-то.

- Ясно, - кивнул Мак. - Хотя, конечно, бег тут ни при чем. Такая встряска все нутро перевернет. Небось сейчас многие завтрак стравливают.

Лондон словно только приметил Джима. Подошел, размашисто хлопнул по спине.

- Хорошую мысль мне подал. Я Бэрка - то уложил, стою, не знаю, что делать. А тут ребята окружили, чую, злоба в них так и кипит. Еще чуток, и за меня бы принялись или еще за кого. Глядь: ты там рукой машешь на до рогу. Я сразу смекнул, что делать.

Джим просиял от радости.

- Какой от меня толк с больным-то плечом. Просто пришло на ум, как Мак говорил: пролейся кровь, тогда ребят не сдержать. Помнишь, Мак?

- А как же! Правда, там у помоста, пожалуй, голова другим была бы занята. И как ты сообразил, Джим? В та кой суматохе только ты и не растерялся. Ты про своего старика рассказывал: он, дескать, не ахти какой башковитый, он всю жизнь кулаками махал. Непонятно только, от куда ты научился мозгами шевелить.

- Верно, отец именно такой, - согласился Джим. Зато у матери ум холодный, прямо в дрожь бросает.

Лондон согнул руку, изумленно посмотрел на ободранные костяшки пальцев.

- Надо ж! Ты только посмотри!

- Да, разбил до крови!

- Об этого сукиного сына Бэрка. Как он там, Джим? Я его, похоже, крепко двинул, чуть голову не снес.