Джон Стейнбек - И проиграли бой

- Привет, док. Привет, Джим. Рад вас видеть. Новости знаете?

- Ничего не знаем, - Мак плюхнулся на ящик. - Мы с Джимом все разъезжали. Так что случилось?

- Да все вроде бы в порядке. Ребята Дейкина тоже забастовали. И в садах Гилрея председателя выбрали, Бэрк его фамилия. Завтра намечаем всеобщее собрание.

- Отлично, - обрадовался Мак, - отлично сработано! Но много мы не сделаем, пока не выберем исполнительный комитет и единого руководителя.

- Ну, как вы съездили по своим делам? - спросил Лондон. - Я пока ребятам ничего не говорил, вдруг, думаю, не выйдет.

- Значит, так, - Мак повернулся к семерым. - Нам разрешили разбить лагерь на участке в пять акров. Земля эта частная, так что никто, кроме санитарного управления, нас оттуда не попрет. А у нас будет свой врач, ему и карты в руки.

Члены комитета чистосердечно обрадовались новости, заулыбались.

Мак продолжал:

- Я пообещал этому фермеру, что наши ребята ему бесплатно урожай соберут. В два счета управимся. Место удобное, посередине долины, воды много.

Один из комитетчиков, не утерпев, вскочил на ноги.

- Лондон, можно я сейчас всем ребятам расскажу?

- Конечно, валяй. А что это за ферма, док? Мы, может, там общее собрание завтра и проведем.

- Это ферма Андерсона, сразу за городом.

Вслед за первым членом комитета на улицу выскочили еще двое. Поначалу было тихо, потом поднялся говор, шумный и взволнованный, но никто не кричал. Шум рос и ширился, казалось, он заполнил все вокруг.

- А что сталось со старым Даном? -спросил Джим.

Лондон поднял голову.

- Его сначала хотели в больницу. Да что ему там без толку валяться. Врач у нас есть, проследит, как нота срастается. Здесь же, чуть дальше меня живет. А за стариком женщины приглядывают. Так что ему совсем неплохо. Отсюда его теперь и не выгонишь. Он сейчас вовсю командует, гоняет всех, и своих сиделок в том числе, почем зря.

Мак спросил:

- Ну, а от хозяев ничего не слышно?

- Как же, управляющий приезжал. Спрашивал, не собираемся ли вновь за работу браться. Мы ему - ни за что! Тогда, говорит, выметайтесь к утру. Говорит, целый поезд желающих работать утром приедет.

- Не приедет, - перебил его Мак. - Раньше послезавтра он работников не соберет. Времени не хватит. Ну, а мы успеем к достойной встрече подготовиться. Кстати, Лондон, какие-то парни - назвались тоже комитетом хотели нас с Джимом из долины убрать. Так что предупреди ребят, чтоб поодиночке не ходили. Пусть друзей за компанию берут.

- Займись этим, Сэм, скажи ребятам, - кивнул одному из комитетчиков Лондон, и тот вышел. Снова с улицы донеслись громкие голоса, словно волна прокатилась по галечному дну. На этот раз голоса звучали грозно и гневно.

Мак неторопливо скатал бурую самокрутку.

- Устал, - признался он. - А дел еще непочатый край. Ну, ничего, до завтра подождут.

- Ложись-ка спать, - посоветовал Лондон, - набегался за день-то.

- И верно. После рабочего дня особенно тяжело. Враги наши вооружены. Нам оружия держать нельзя. У них деньги. Они могут наших ребят подкупить. Для наших изголодавшихся бродяг и пять долларов богатство. По этому, Лондон, когда говоришь с ребятами, взвешивай каждое слово. Ведь тех, кто продается, и судить-то строго нельзя. Мы должны действовать умно, безжалостно и быстро, - говорил Мак невесело. - Не победим сейчас, придется все заново начинать. Как это ни прискорбно. Мы бы без труда победили, держись ребята сплоченно, заодно. В порошок бы всех хозяев стерли. И не надо нам ни оружия, ни денег. Голыми руками душили бы, зубами бы грызли. - Мак упрямо вскинул голову. Лондон сочувственно и смущенно улыбнулся, как будто кто из друзей очень уж разоткровенничался.

Массивное лицо Мака залилось краской стыда.

- Устал я, ребята. Вы продолжайте, а мы с Джимом немножко вздремнем. Да, вот еще, Лондон. В завтрашней почте придет посылка на имя Алекса Литла. Там листовки. Почта приходит в восемь утра. Пошли кого-нибудь из ребят, ладно? И проследи, чтоб листовки быстро распространили. Они нам в помощь. Пошли, Джим. Пора и поспать.

Они легли, не зажигая света. За стеной сидели люди, им не до сна. Гул голосов проникал сквозь тонкие стены, распространялся, казалось, по всему миру. Со стороны городка доносился лязг буферов и пыхтенье маневрового паровоза. Прогрохотали по шоссе грузовики-молоковозы. Затем нежданно-негаданно раздались звуки губной гармоники - голоса за стеной враз смолкли, люди прислушивались. Но лишь гармоника нарушала ночную тишину. Еще Джим услышал, как закукарекал петух, и крепко заснул.