Джон Стейнбек - И проиграли бой

- Попробуй поведи их на бой, если их ноги в другую сторону несут! - воскликнул Лондон.

- Не знаю. Может, удалось бы убедить. Поговорим с ребятами, глядишь, что и выйдет.

- Словами из них страх не вышибешь.

- Знаю.

Снова воцарилось молчание. Снаружи тихо журчала многоголосая человеческая река, голоса порой сталкивались, бурлили.

- Спичка найдется, Лондон? - спросил Мак. - Пора фонарь зажигать.

- Еще светло.

- Ничего не видно. Зажигай. В сумерках мне что-то не по себе.

Лондон со скрипом поднял колпак, со скрипом же и опустил.

Мак насторожился.

- Похоже, что-то случилось! Что-то не так!

- Почему-то разом притихли все, - удивился Джим.

Все трое тревожно вслушивались. Послышались шаги. Все ближе и ближе. В палатку вошли близнецы-итальянцы. Они смущенно улыбались, в полумраке белели зубы.

- Разрешите войти?

- О чем речь! Заходите, ребята.

Они встали, точно ученики у доски, переглянулись никому не хотелось начинать.

- Там ребята... в общем... собрание хотят устроить, сказал один.

- Вот как? Это еще зачем?

- Они говорят, проголосовали за забастовку, теперь снова будем голосовать. К чему людей понапрасну гробить? - затараторил другой. И оба примолкли, ожидая от Лондона ответа.

Лондон вопросительно взглянул на Мака.

- Конечно, собрание нужно, - ответил тот. - Ребята сами себе хозяева. Их слово - закон, - он посмотрел на выжидающих посланников. Передайте всем, что через полчаса Лондон созывает собрание. Будем голосовать: драться нам или не драться.

Братья взглянули на Лондона, согласен ли он. Лондон медленно кивнул.

- Все верно. Через полчаса. Как ребята проголосуют, так и поступим.

Крепыши-итальянцы раскланялись на европейский лад, повернулись и вышли.

Мак громко рассмеялся.

- Ну, и отлично! Я думал, все хуже обернется. Думал, они втихомолку все разбегутся. А раз хотят обсуждать, значит, все еще вместе. Отлично! Конечно, могут и за роспуск проголосовать, но тут уж вольному воля.

- А ты разве не попытаешься настроить их на борьбу? - спросил Джим.

- Конечно, попытаюсь. Но это надо как следует продумать. Даже если они и не пойдут в бой, хорошо уже, что не разбежались, как бездомные псы. У нас будет вроде как организованное отступление. А не бегство от погони.

- Что нам делать на собрании? - решительно спросил Лондон.

- Посмотрим. Сейчас уже стемнело. Ты, Лондон, первым выступишь. Объяснишь, почему им достойнее сражаться, чем убегать. Мне, пожалуй, сейчас лучше не лезть. После того, как я их утром отчитал, они меня невзлюбили. Мак перевел взгляд на Джима. - Потом выст упишь ты. Настал твой час. Попробуй их зажечь. Говори, Джим, говори. Ведь ты об этом мечтал.

Глаза у Джима взволнованно заблестели.

- Хочешь, Мак, - воскликнул он, - я сорву повязку, кровь рекой хлынет. Может, это их расшевелит.

Мак прищурился, задумавшись.

- Нет, - решил он. - Расшевелить-то ты их расшевелишь, но им тут же подавай, где доблесть проявить. Однако и спокойно сидеть им не позволяй, не то уснут. Просто поговори с ними. Без обиняков расскажи, что такое забастовка, что это как бой в большой войне . У тебя, Джим, получится.

Джим вскочил на ноги.

- Ты прав, получится. К горлу комок подкатил, но я знаю, - все получится! - Лицо у него исказилось. Оно излучало неистовую силу.

К палатке кто-то бежал. Вот у входа показался мальчуган.

- Там, в саду! - крикнул он. - Какой-то мужик, док тором назвался! Весь израненный!

- Где?! - разом крикнули Лондон, Джим и Мак.

- Там, за дорогой. Говорит, целый день провалялся.

- Как ты его нашел? - спросил Мак.

- Он кричал. Просил к вам прийти и рассказать.

- Покажи, где. Быстрее, быстрее!

Мальчишка выскочил из палатки.

- Лондон, захвати фонарь, - крикнул на ходу Мак. Он бежал бок о бок с Джимом. Впереди несся мальчишка. По открытому месту они припустили еще быстрее. Паренек добежал до яблонь и скрылся во тьме. Лишь по топоту можно было определить, где он. Мак с Джимом нырнули во тьму сада.

Вдруг Мак вскинул руку.

- Джим! Ложись! Живо!

Гулко ударили выстрелы, два раза полыхнуло. Мак растянулся на земле. Он услышал, как несколько человек стремглав побежали прочь. Поискал взглядом Джима, но в глазах еще плясали всполохи выстрелов. Не сразу увидел он друга. Тот стоял на коленях, свесив голову.

- Ну, Джим, ты вмиг все сообразил.

Джим не шевельнулся. Мак, нетвердо ступая, подошел, стал рядом на колени.

- Тебя ранило?

Джим покачнулся и ткнулся лицом в землю.

- Господи! - Мак протянул руку, поднял голову Друга, вскрикнул, отпрянул, вытер рук о штаны - лицо у Джима словно срезало. Мак медленно обернулся: за спиной невдалеке прыгал во мраке фонарь, освещая ноги бегущего Лондона.