Вячеслав Вигриян - Перемещенный

— Не все. Отдельные личности. Но в целом — да, такое возможно.

— Спасибо большое. Вы очень помогли. — Терещенко скомкано попрощался с Подольским, пожал руку Степану и быстро направился к выходу в сопровождении стенографистки.

Фридрих устало откинулся на спинку кресла, извлек из пачки сигарету и, не прикуривая, завертел ее между пальцев:

— Да, ну и наломал же ты дров, приятель.

Степан безразлично пожал плечами:

— Что, возможны последствия?

— Даже не знаю. Случай беспрецедентный, можно сказать единственный в своем роде. По идее, за сотрудничество с врагом трибунал светит. С другой стороны — законом данное правонарушение не предусмотрено. Повторюсь: прецедентов подобных твоему в Империи еще не было.

— Ноль контактов? Это точно?

— Именно. Уж поверь мне — абсолютно точно.

— Ну и в чем тогда проблема? Нет закона — следовательно инкриминировать мне нечего. Пожурят, по допросам подергают, да и отпустят с миром. Я тебе больше скажу: их моя скромная персона интересует теперь мало. Сиртя с ее паранормальными способностями — это да. Наличие потенциальной угрозы со стороны таких как она адептов прослеживается вполне четко.

— Дело говоришь, — Фридрих усмехнулся в усы. — Я тоже заметил с какой скоростью Терещенко испарился. Наверх побежал докладывать, не иначе. Да и насчет угрозы ты прав. Только не потенциальная она, а самая, что ни на есть настоящая.

Тут уже Степан посмотрел на куратора с недоумением:

— Ты это сейчас о чем?

— О том же, о чем и ты. Если принять во внимание то, что твой доклад о паранормальных возможностях сиртей чистая правда, объяснимыми становятся множество несчастных случаев со смертельным исходом, как среди мирного населения, так и в военной среде.

— Несчастные случаи тут каким боком подмешаны? Мы о невидимости говорили.

— Да, конечно, невидимость. А ты уверен, что твоя знакомая сиртя только это и может?

— Да ну, бред какой-то! — Степан от возмущения даже со стула вскочил, едва не зацепив при этом рукой стоящий на краю стола пустой стакан. Уж в чем в чем, а в хладнокровных убийствах он подозревать Улушу ну никак не мог. — Не убивала она никого, точно тебе говорю!

— Думаешь? — подкурив наконец свою сигарету, Фридрих с наслаждением вдохнул чуть сладковатый дым. — А что ты скажешь насчет асфиксии с летальным исходом одновременно у семерых солдат, включая унтер-офицера вермахта? И это не единственный случай, поверь. Их сотни.

— Все равно должна быть тому какая-то иная причина, — Степан уперто стоял на своем, хотя червоточина сомненья уже крепко угнездилась в его душе. Асфиксия — вот ключевое слово. Удушье. Он прикрыл глаза рукой, словно защищаясь от нахлынувших воспоминаний. А ведь было дело. В тот день, когда появилась Улуша, он и сам тогда едва не задохнулся. Совпадение? Как знать. Если могла — то почему не убила? Что заставило ее передумать в последний момент?

— Ты в порядке? — в голосе Подольского слышались тревожные нотки.

— Да. Жара замучила. Никак не привыкну к особенностям местного климата.

— В госпиталь сходи. Там тебе пилюли какие-то дадут. Говорят — помогает.

— Нет уж, спасибо. Я лучше домой. Да и в финотдел зайти бы не помешало. К особисту, я так понимаю, сегодня уже заходить не стоит?

— Нет. Незачем туда заходить. В финотделе я тоже уже договорился: тебе всю сумму на счет перечислили.

— Вот спасибо! — Степан, обрадованный, пожал руку друга и поспешил удалиться.

Так, куда теперь? Он брел по центральной аллее лагеря почти не глядя по сторонам, полностью погруженный в свои мысли. К Юрию в госпиталь зайти надо? Надо. И Женю с Димой проведать бы. Привык он к ним, если честно. Слишком многое было пережито вместе. А дома Нюра ждет не дождется. Ее бы тоже и полученной премией обрадовать, и сводить куда-то. Совсем она без него дома засиделась. А еще Степан хотел посетить город. Не поселок городского типа, не деревеньку вроде Сусанинки, а именно город. Настоящий. С толпами на улицах, с рядами магазинов, полки которых уставлены всевозможными товарами. С той своеобразной атмосферой бурной деятельности, которая присуща лишь большим городам.

Чисто случайно на глаза ему попала вывеска от продуктовой лавки, и он, не долго думая, вскоре уже сворачивал в ее сторону.

— Бананов бы мне. С килограмм. И апельсины, если есть, тоже взвесьте.

Сухая как жердь девица в полинялом переднике, что стояла к нему спиной пересчитывая пол-литровые банки с маринованными огурцами, повернулась, являя Степану свое лицо, изуродованное длинным белесым шрамом. Левый глаз у нее отсутствовал напрочь, как, впрочем, и одна из рук, которую вполне успешно заменял хитроумный деревянный протез с суставчатыми пальцами.