Вячеслав Вигриян - Перемещенный

— Оригинальная конструкция. Сами разрабатывали?

— Нет, что вы. Мой удел делать деньги. Кстати о них, родимых, мы сейчас и речь вести будем, пока карета ко дворцу не подъехала. Грешно было бы упустить выгодную сделку. Тот напиток, что был во фляге, ориентировочно в каких объемах вы можете мне его поставлять?

— В любых, — отвечая, Степан даже и глазом не моргнул.

Естественно, это была наглая ложь, ни о каком производстве грибного отвара в промышленных масштабах у сиртей не могло идти и речи, тем более в условиях военного времени, но купчине об этом знать не полагается. Пускай посидит на крючке до поры до времени, а там, глядишь, как-нибудь и выкрутимся.

Сия плодотворная беседа продолжалась ровно до тех пор, пока карета не подкатила к императорской резиденции. Здесь их уже ждали. Почетный караул, состоящий из шестерки широкоплечих смазливых юнцов в крикливых гусарских мундирах с пафосом проводил Степана и Джевехарда в святая-святых Империи — к высокому беломраморному зданию дворца. Семидорьев по дороге куда-то пропал — ушел, видимо, решать какие-то свои проблемы.

— Подождите здесь.

Внутри дворец был похож на целую систему лабиринтов. Не будь с ним провожатых, Степан руку готов был отдать на отсечение, что наверняка заблудился бы в нем, несмотря на весь свой богатый армейский опыт. Убранство дворцовых комнат под стать гусарским мундирам: роскошное, кричаще богатое. Белые как снег стены украшены многочисленными гобеленами, панно. Дверные проемы, сами двери — все в позолоте. На потолках — лепнина, широкие стрельчатые окна также изукрашены ею. Мебель старинная, резная. Да что там — канделябры, и те ручной работы, все как на подбор из благородных металлов.

— Пройдемте.

Корнет рыпнулся со своего места, желая пойти вместе с ним, но был остановлен недвусмысленным жестом одного из гусар.

— Штирлиц, а вас я попрошу остаться! — ухмыльнувшись собственной шутке, Степан двинулся в указанном направлении, провожаемый недоумевающим взглядом Джевехарда.

Эх, Сталина на них нет! Понастроили тут, понимаешь ли, не пойми что — сплошная безвкусица, мещанство чистой воды, ей богу!

— Ах ты ж Ешкин ты кот!!! — слова, только что сорвавшиеся из уст Степана, оказались слегка не к месту.

Зал, громаднейший такой зал с акустикой, не уступающей акустике оперного театра. Ближе к концу зала небольшое возвышение. На нем, строго в ряд, установлены не один, а целых три трона. Они не пустуют, но на таком расстоянии просто невозможно рассмотреть лиц восседающих на них людей.

В окружении все того же почетного караула Степан неторопливо прошествовал по бордовой ковровой дорожке и замер у самого ее края. Перед ним сидело три абсолютно непохожих друг на друга человека.

— Что ж, давайте знакомиться, — инициативу в свои руки взяла совсем еще юная девушка в простеньком черном платье с глубоким декольте.

Похоже, чувствовала она себя на своем месте достаточно непринужденно: поза расслаблена, обнаженные руки поигрывают коротким скипетром, лежащим у нее на коленях. Идеальная фигура, черные локоны завитых в кудряшки волос водопадом ниспадают на мраморной белизны плечи. Нежный овал лица, большие карие глаза лучатся уверенностью и спокойствием, однако время от времени можно заметить мелькающий в них озорной огонек, то исчезающий, то появляющийся вновь. Губы чуть пухловаты, высокий покатый лоб.

Девушка невероятно красива, красива некоей восточной красотой, которая в сочетании с белизной кожи дает воистину потрясающий эффект. Степан, видевший за свою жизнь довольно немало красивых женщин, и тот вынужден был стыдливо отвести глаза, мысленно матерясь при этом на чем свет стоит. Ничего не скажешь — опасный противник! Поопаснее пожалуй даже восседающего от нее по левую сторону очкастого борова с лицом, в которое намертво впечатались все мыслимые и немыслимые пороки.

— Позвольте представиться: я — урожденная императрица Татьяна Романова. Слева от меня… — узкая ладошка девушки оторвалась от скипетра, а затем вновь упала на его испещренную непонятными символами позолоченную поверхность. Степан обратил внимание на ее ногти: длинные, ухоженные, покрытые лаком цвета небесной лазури. — Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Павел Потоцкий. Справа… — взгляд Степана послушно переместился в нужную сторону, оценивая последнего из высокопоставленной троицы: средних лет мужчину, обладателя волевого подбородка и пары проницательных серых глаз. Вопреки его первоначальному мнению какое-то неуловимое сходство все-таки прослеживалось в его облике и облике юной императрицы. Волосы цвета воронова крыла уложены в длинную челку с пробором, все это дело обильно покрыто лаком, что придает волосам дополнительный блеск. Тонкая линия носа, дуги бровей изогнуты чуть более обычного, губы как у императрицы, тоже слегка пухловаты. Именно они придавали лицу какую-то толику мягкости, делая его не столь сухим. Приглядевшись более внимательно, Степан понял, что мужчине, на самом деле, было далеко за пятьдесят. Возраст выдавали морщины у глаз, их не в состоянии был скрыть даже толстый слой тонального крема. — Справа от меня вы имеете честь лицезреть столп и надежду Советской Империи Рейха, наивеличайшего из деятелей современности, фюрера Отто Вебенбауэра!