Михаил Дулепа - Господин барон

– Да, господин барон!

Я отключил телефон и развел руками:

– Эскенландец, горячий парень. Им только дай с кем-нибудь подраться.

Полицейские попереглядывались, наконец, комиссар откашлялся и с «политической улыбкой» задал вопрос:

– А что это было там насчет войны? Какая-то игра слов?

– Никакой игры… вон там, в бумагах, лежит свиток. Инспектор, потрудитесь развернуть.

Час назад полицейский уже разворачивал его, но прочитать не смог и отложил за ненадобностью, теперь же он нервно схватил пергамент и с какой-то тревогой протянул комиссару. Тот развернул плотный материал и уставился на повисшие печати.

– Это что?

– Это мои документы. Выписаны, как полагается, в соответствии с обычаем эсков… ну, привнесенным обычаем, все-таки собственной письменности у этого маленького народа не было, так что вся дипломатическая переписка велась на латыни.

– Дипломатическая? – Комиссар еще пытался изобразить непринужденность, но было ясно, что политика ему не нравится.

– Ну да. Визит главы государства, пусть и неофициальный… я на всякий случай захватил верительные грамоты. Это они и есть.

– Главы государства?

– О, вы не в курсе? С отделением Эскенланда Гравштайн стал самостоятельным субъектом международного права, а поскольку последние двадцать три года я руковожу баронством… Наша суверенность была признана Республикой во время Консулата, я проверял, а раз положение обязывает, пришлось выписывать самому себе документы. Правда, очень не хотелось вручать их лично президенту, все-таки я здесь с частным визитом – вдохнуть воздух свободного Парижа, посмотреть на новую коллекцию маэстро, посетить музей… и высказать свое отношение к экспозиции украденных когда-то у нас реликвий.

Инспектор с комиссаром переглянулись, в уши графу зашептали с двух сторон люди очень официального вида, в дверях еще трое что-то оживленно чиркали в планшетах. Наконец, окончательно помрачневший комиссар, откашлявшись, спросил:

– Тогда, какого… в смысле, зачем, уважаемый господин барон, вы позволили себя задер… в смысле – неужели вы не могли объяснить это еще два часа назад? Мы бы со всем уважением приняли участие, и уверяю вас, что… гхм… нам удалось бы избежать некоторых… ненужных трений. Опять же, господин граф…

Я встал и начал собирать вещи со стола, рассовывая их по карманам.

– В самом деле, зачем мне могло понадобиться отвлекать на себя внимание? – Удерживая серьезную мину, я со значением подмигнул одному из журналистов, у которого мгновенно заблестели от азарта глаза. – Два часа, масса времени… думаю, заказанная мной партия копий Эскенландской Чаши уже подъезжает к Гравштайну. Мне стоит поторопиться, много дел. Значит, говорите, Чаша на месте? Отлично, я так и предполагал. Разумеется, где же ей быть, ведь Ее. Никто. Не. Похищал. – И снова подмигивание журналисту. – Приятно было познакомиться, господин комиссар. Граф, а не пройтись ли нам немного?

– О, конечно, Александр!

Выражение физиономии инспектора, из-под носа которого уводили удачно раскрытое дело и возможное повышение, стало приемлемой платой за два часа скуки и нервотрепки.

– Раз выяснились все обстоятельства, я больше не могу вас задерживать, уважаемый фон Гравштайн. Конечно, есть еще некоторые вопросы…

– Следующий месяц я практически безвылазно буду занят, но уверен, управляющий охотно вам поможет. Он у меня по совместительству министр иностранных дел, так что обращайтесь. А теперь прошу простить, господа, много дел!

На выходе из участка журналисты рванули с места наперегонки. Мы с де Нюи посмотрели им вслед и с одинаковыми улыбками (пусть и по разному поводу) одновременно поклонились:

– Благодарю, граф! Ваше участие оказалось очень кстати, но право, стоило ли беспокоиться?

– Конечно, Александр, конечно! Вы и как личность, и как барон меня очень интересуете, я не мог поступить иначе! Благодарю, господа, дальше ваша помощь не потребуется. – Отпустив юристов, мы пошли по улочкам, ведя неспешный разговор.

– Все-таки что-то нехорошее есть во всех присутственных местах, а особенно связанных с отправлением правосудия. Когда выходишь оттуда, дышится легче… впрочем, может, это тот самый «воздух Парижа»?

– Возможно, Александр, возможно. Я так понимаю, что вам надо было…

– Просидеть некоторое время в участке, пока мой друг, барон фон Виндифрош, занят другими делами.

– Другими делами, вот как? Ну что же, надеюсь, у него все получится. Кстати, хорошее кафе. Заглянем?