Михаил Дулепа - Господин барон

Потом Изя доложил, что все готово, дал контакты командира группы, затем сэр Ульфрик принес отчет за неделю, Эгги потребовал денег на свои примочки, мол какой-то там сервер чего-то там не тянет, потом пришлось искать очередного потерявшегося в подвалах туриста, потом искали тех, кто искал туриста, потом нашли всех и еще одного, отбившегося от вчерашней экскурсии, премировали невольного последователя дона Мигеля участием в обеде и «личным куском» с тарелки барона, поданным пажом на серебряной вилке.

Очень вовремя вспомнил об этом обычае, туристы проводили кусок настолько голодными глазами, что я невольно проверил, полны ли у них тарелки? Полны. И блюда на столе на любой вкус! Но в чужой тарелке всегда вкуснее, а уж на чужой вилке да из баронских рук и подавно.

Отмеченный моей милостью турист тут же встал и закатил речь на десять минут, восхваляя доброту хозяина, сырость подвалов и ужасные стоны и вопли древних духов. Пришлось затыкать ему рот наградной чаркой вина, а то разошелся.

Не так уж громко и стонали…

Затем я, наконец, вырвался, отмахиваясь от попыток Эгельберта подсунуть мне какие-то бумаги, нырнул в такси, двадцать минут дороги, регистрация, посадка, час в воздухе, Париж, такси, музей, ожидающий меня нетерпеливо пританцовывающий студент – руководитель собранной Кацмантом группы. За двадцать минут пробежались по экспозиции, оглядывая будущее место преступления, причем большая часть усилий ушла на то, чтобы заставить молодого парня не прятаться от смотрителей и не смотреть по сторонам с таким таинственным видом. Расстались у входа, я чуть не насильно заставил его опустить воротник, снять темные очки и шляпу… потом подумал и приказал нарядиться вновь, для плана это даже полезно.

Позвонил Элепару, головастик как раз подбирался к границе на машине, везя свой тайный и ценный груз. Миссией он впечатлился настолько, что даже сидя в машине посреди дороги, понижал голос – еще один! Все, конечно, было в порядке. Звонок Эгельберту, в замке ничего не поменялось, разве что туристы, рассчитывавшие ужинать с бароном, слегка огорчились, узнав, что меня заменит сэр Эррайн. Тот, хоть и был впечатлен почетной обязанностью, все-же немного нервничал. Чай, не прием в ратуше – самого барона замещает! Ничего, в национальном костюме у него вид донельзя антуражный, справится.

Я подтвердил, что понимаю, меня заменить – дело немыслимое, но я в него верю, а потому пусть свершает подвиг, ему это обязательно зачтется. Прежде чем фон Шнитце отобрал у мэра телефон и начал опять что-то от меня нудно требовать, я отключился.

Четыре часа пополудни, как тут ни крути и ни оттягивай, а деваться некуда. Слово дано, а значит, как бы ни было жутко, придется исполнять. Взяв телефон, я вызвал абонента:

– Привет, детеныш. Как дела?

– Привет, пап! Все нормально!

– Нормально хорошо или нормально плохо?

– Нормально зашибись!

Голос у дочери был бодрым и предвкушающим.

Это значило, что впереди у меня очень сложный вечер.

– Значит, так: я в Париже и готов сделать вам с сестрой подарок. Один. Максимум два! У меня есть три часа.

– Три часа в месяц на родных дочере-ей! – Сказано было с плаксивым подвыванием, но я не купился.

– Потом будет больше, а сейчас дела. Так что располагай отцом как хочешь, только в терновый куст не бросай. – И прежде чем она ответила, добавил: – Время пошло!

– Сейчас! Так-с, Париж, тхе кепитал оф белле франце.

– В кого у тебя такой страшный акцент?

– В популярного актера-британца.

– Лучше бы с отца пример брала.

– Я тебя вижу реже, чем его!

– А время-то идет!

– Не подгоняй!

– Кстати, половина времени принадлежит Ленке. Чего сеструху не позвала?

– Маленькая еще! Я ей свою косметичку отдам. Старую.

– У тебя есть косметичка, даже две? В тринадцать лет?

– Говорила мама, что мужики до смерти детишки, а я, дура, не верила…

– Два часа пятьдесят семь минут! И кусок мыла в подарок. Хозяйственного!

– Все-все-все, не надо кипятиться, я уже почти наш… – Голос из нахально-бодрого вдруг переменился на жалобно-умоляющий: – Па-апочка-а, у тебя с собой много денежек?

Черт, ну как же она на мать-то похожа!

– Говори, маленькая вымогательница.

– Тут ящик показывает, что в галерее моды Роже де Нюи через два часа начало прода-аж…

– Окстись, распродажа и вдруг вечером?

– «В ночи Париж оживает!» – это его лозунг! Он гений, он самый лучший модельер современности! Он всегда все делает наоборот, и у него всегда все получается!