Михаил Дулепа - Господин барон

Эгги, Фиск, Магда – постоянно рядом, постоянно на глазах, и все такие же, если задуматься, незнакомые, как и месяц назад.

Была у меня знакомая, закинула ее судьба как-то на место кассирши в супермаркете, так она нашла себе развлечение – иногда «забывала» пробить какую-нибудь покупку, «даря» ее покупателю. Смысл игры был такой – правильно угадать, кто именно вернет лишнее, а кто оставит себе, и удавалось ей это примерно раз из сотни. Ни внешность, ни возраст, ни ценность покупки не давали однозначного результата. Через два года она стала директором этого магазина, соответственно, игра стала другой – угадать, кто из кассиров этим занимается. Ну, тут, понятно, сюрпризов меньше. Хотя тоже случаются.

Люди, они интересные такие зверюшки. Странные.

Точило мерно гладило сталь, шепча что-то неприятное, ночной холод пробирался под кафтан, потрескивали факелы, гудел генератор, иногда доносились звуки от хозяйственных построек, каждые пятнадцать минут негромко командовал мэр, меняя стоящих у виселицы людей.

Горожане молчали.

В какой-то момент я проверил лезвие и понял, что дальше точить нет смысла, но все равно продолжал водить камнем, чтобы занять руки. В темноте замкового двора, окруженного высокими стенами, было трудно углядеть за горизонтом, так что я нервно дернулся, когда одновременно у десятков людей, столпившихся вокруг, зазвенело оповещение на телефонах, и тут же с верхушки донжона проорали:

– Восход!

– Отлично. Указ сюда! Снимайте его!

Пока с эшафота на руках снимали окончательно обессилевшего «преступника», Эгельберт быстро сунул мне бумагу, и я пятью росчерками пера подписал помилование, а также отменил на территории баронства все законы, подразумевающие смертную казнь. Дубина, раньше надо было!

– Сато! Все готово?

– Да, мой господин!

– Куда вы, Александэр?

– Навестить кое-кого! У вас тут слишком много развелось баронов, надо снизить поголовье подобных скотов!

И перехватив саблю поудобнее, я кинулся к воротам.

«Стала свидетелем очень красивого ритуала в Гравштайне. Впечатляюще и прямо веет какой-то древностью! Не совсем поняла смысл происходящего, все были слишком заняты, чтобы толком объяснить, к тому же не удалось подойти поближе, но надеюсь, что вскоре ритуал повторят – очень антуражно, очень!»

Что мне в Эскенланде нравится, так это его размеры. До Кустхива доехали за тридцать минут, покатались по сонному, постепенно просыпающемуся городку, побеседовали с редкими местными, а убедившись, что никто из них не видел своего барона уже недели три, – двинулись обратно.

Утренняя прогулка по холодку освежила, а сунутые в машину заботливой Магдой бутерброды, съеденные на обратном пути, вообще позволили слегка отмякнуть. Приказав встать на пригорке, с которого была видна и гавань, и крыши замка, и поднимающееся солнце, я вышел из машины, оставив саблю, и, присев на камень, стал смотреть на серо-синее море, чувствуя, как скопившееся за ночь напряжение уходит.

Славную шутку с нами пошутили! Чем отшучиваться стану? И еще надо как-то народный гнев погасить, зря сорвался: сейчас горожане начнут виноватых искать, как бы крайним не оказаться. Мол, ради своего статуса пожилого человека мучил, тиран. Они-то все правильно сделали, по закону, а я, конечно, должен был по-справедливости поступать.

Значит, надо думать, что сделать «по уму».

Сзади кашлянул Элиль, протянул термос с кофе. Копье было у него под мышкой, а щит на тележке он сунул в багажник. Умник недавно показал, что из любого наказания способен пользу извлечь – на щите теперь был мой полузаконный герб, «На алом фоне открытая могила с черным надгробием». Так что, раскладывая его гербом вперед, паж с другой стороны разворачивал тряпочку с рекламой. Каждый раз новой. Не знаю, кто ему такое посоветовал, Изя или Эгельберт, но если возникнет необходимость кого-нибудь показательно пропесочить, то Умнику за это снова достанется.

А пока я делал вид, что ничего не замечаю. Начальство оно такое, невнимательное, ага.

– Господин барон? Что дальше делать будем?

Судя по теням, за моей спиной сейчас полукругом выстроились все пажи.

– А что ты предлагаешь?

С детства не курил, но сейчас чего-то вдруг захотелось. Не дымом дышать, а повертеть пачку в руках, размять сигарету, мудро и задумчиво глядя вдаль на морской горизонт. Положено потому что в такие минуты.

– Будем гада искать?

Я хмыкнул. Ага, найдешь его сейчас, как же.