Леонид Кондратьев - Продавец королевств

Из мрака, медленно отступающего от глаз людей, сначала соткалась белоснежная паутина, цепляющаяся за потолок, стены и даже воздух, немного светящаяся приятным мягким жемчужным светом. И тем сильнее был контраст с той, что сидела в ее центре, замотанная в кокон, частично заменяющий ей одежду. Антрацитово-черная кожа, проглядывающая сквозь нежный шелк, манила. А вот черепа, пошедшие на трон для королевы тьмы, восседающей на жутком постаменте, отпугивали.

Рогатые – демонов, клыкастые – тех же демонов или орков, немного удлиненные – эльфийские, обычные – человеческие, они составляли причудливую композицию, наводящую на мысли о затаившейся многолапой твари, находящейся под седлом своей повелительницы и готовой броситься в атаку. Желтоватая высохшая от времени кость одним своим цветом вызывала омерзение. А на самой молодой голове, где плоть еще не успела слезть, обнажая основу, без труда угадывалась гримаса жуткого страдания, которое несчастная жертва испытала перед смертью.

И все трое азиатских бандитов синхронно подумали, что где-то они этого типа видели. Причем недавно. Преступный мир не так уж и велик, обычно все друг друга знают, пусть даже шапочно и через третьи руки.

– Кхе, ну что-то такое я и предполагал, – прокашлялся Лю. – Один вопрос, если позволите, миледи.

– Да? – снисходительно подалась вперед Инельда, вернее ее фантом, обнажив в улыбке длинные острые клыки и внимательно разглядывая собеседников алыми глазами с вертикальным провалом зрачка.

– Вы демон или все-таки ведьма? – В этот самый миг старый, уставший от ударов жизни китаец испытывал сожаление. Ведь все первоначальные выкладки, даже самые сумасшедшие из них, оказались ничего не стоящими пустопорожними измышлениями. Взрывчатка… Как же! Судя по всему, дщерь эта из царства Большого Вана, и не взрывчатку надо было брать, а даосскую тыкву с собачьей кровью. По слухам и легендам, являющуюся наилучшим средством от демонов и лис-оборотней. А еще лучше – вместо нервно сжимающих оружие «племянников» захватить пару буддийских монахов. Н-да… Как почти всегда в подлунном мире, считавший себя самым умным страдает из-за излишней учености. Инопланетянка? Как же… Как говорят христианские священники, «чую запах серы».

Впрочем, для менталитета старого китайца общение и какие-либо сделки с представителями потусторонних сил не были таким уж отвратительным и невозможным делом, как для представителей любых других народов и конфессий. Как говорится, в мире есть пара-тройка народов, имеющих абсолютный иммунитет к чертовщине и окружающему ее страху. Из-за широты души и врожденного ехидства, как русские или ирландцы, или из-за длинной истории и привитого с пеленок почитания сверхъестественного, как у китайцев или японцев. И если уж говорить о взаимодействии и пересечении миров и сущностей, то именно жители Поднебесной пристроились как бы не лучше всех. Органично вписав в свою космогонию и Небо, и склоны Желтой горы, на которых, по преданиям и легендам, находится ад. Да и сам ад на страницах китайской мифологии не выглядит таким уж жутким местом, как христианский. Нет – мучать там, конечно, мучают, только при полном согласии с Небесами и по прямому приказу Небесного императора. Бюрократия…

Хоть Поднебесная империя уже почти столетие не видела киноварного оттиска большой императорской печати, в кровь любого китайца с молоком матери проникает тот самый вирус совершенного осознанного и структурированного мира, в котором находится место богам, демонам, духам и безумным, зачастую святым даосам. Несмотря на пронзающие облака Поднебесной, стеклянные иглы небоскребов, вспарывающие морские волны форштевни стальных кораблей и торжествующий рокот взлетающих космических ракет, разум любого китайца все равно укутан пеленой мистического тумана, скрывающего в своих глубинах весь тот пласт верований и сказаний, что и составляет ядро восточной культуры.

– Хм… – Изогнувшаяся бровь и призывный матовый блеск распахнувшихся на секунду губ. Неслышный звон столкнувшихся взглядов. Все это заставило бы свихнувшегося на чистоте благоверного итальянского католика забиться в истерике, ирландца – известись от любопытства, а русского или немца – выдать в воздух столь сложносоставное ругательство, что плиты перекрытий, несомненно, не выдержали бы, похоронив всех присутствующих под обломками здания. Китаец же… Согнутая в классическом поклоне, достойном чиновника давно ушедшей в прошлое династии Цинь, фигура и вежливая улыбка органично дополнили уже заданный прежде вопрос, на который старик, перешагнувший уже, как говорят в Пхеньяне, «последнюю четверть жизни», все еще ожидал ответ…