Леонид Кондратьев - Леди с клыками

Первым, что я увидела, открыв глаза, было лицо моего папочки. Пелена густых черных волос чуть колышется, как будто в глубине неё течет какая-то своя, неизвестная внешнему миру жизнь. Из буйной, но незатейливой причёски выбивается только кривой, хищно загнутый к низу широкий похожий на клюв мясистый нос. А над ним, мерцая среди спутанных прядей, виднелись темные глаза; солнце отбрасывало на них багряные отблески, создавая иллюзию какого-то демонического огня.

— Опять ты в своей маске, — слова сорвались с губ раньше, чем я успела подумать. — Скоро уже и забуду, как ты без нее-то выглядишь.

Папа виновато шмыгнул носом, издав звук, больше приличествующий клацанью ружейного затвора, и снял свои темные очки. Затем немного подумал и попробовал расчесать пальцами свои свисающие со лба вниз настоящим водопадом лохмы. В косматую бороду, придающую незанавешенной волосами части лица схожесть с клубком шерсти, лезть не стал. За шестьдесят четыре года своей жизни родитель уже усвоил, что без слесарных инструментов, ну или на худой конец очень прочного гребня, пытаться спорить с наглой растительностью бесполезно. Особой привлекательности, впрочем, ему это не прибавило. Гномы, они вообще как-то не слишком гламурны, причём все, поголовно. И то, что у отца крови подгорного народа в жилах течет только половина, особой роли не играет. Пошел-то он в папу, известного и удачливого золотодобытчика, сколотившего на прииске, существовавшем в наших краях лет семьдесят назад, весьма немаленькое состояние, а не в маму, умную и расчетливую трактирщицу, которая как-то пообещала своему наиболее регулярному клиенту скидку на пиво, если он на ней женится.

Не знаю уж, шутила ли бабушка в тот момент или нет, но дедушка оценил ее стати, весьма выдающиеся, если верить прижизненным портретам. Вспомнил, что стоящая перед ним женщина является единственным источником излюбленного пенного напитка, столь милого детям камня на две недели пути в любую сторону и тут же сделал ей предложение руки и сердца. Говорят, свадебная гулянка была похожа своими последствиями на набег переевших мухоморов горных троллей. Хотя несколько представителей этого племени, в общем-то, на торжестве тоже присутствовали, но не могли же они всего вчетвером завалить две шахты, снести ратушу, затопить полицейский участок (и это посреди зимы то!) и водрузить не центральную площадь поселка золотодобытчиков ледяную статую практически голой эльфийки верхом на драконе! Причем этот полумифический ящер, с пригнутой к самой земле шеей, был явно сделан в натуральную величину. Достаточно сказать, что девушка, изваянная из розового льда удобно устроилась на его голове, бесстыдно свесив ноги по бокам морды и являя взглядам полный минимализм своей одежды в районе, скажем так, зоны бикини. Ну это если не считать одеждой символический листок меллорна на самом интересном месте. На бюсте и этого не было, между прочим. Я это точно знаю, видела фотографии скульптуры с разных ракурсов. Они и сами по себе достаточно ценны, как-никак одни из первых фотографий со времен Древних, а уж вместе с изображенным на них бесстыдством так и вовсе уникальны. Впрочем, сей памятник, гм, архитектуры, можно и в натуральном виде посмотреть, если не лень съездить в землю вечного льда, куда впечатленные силой искусства тролли уволокли его с наступлением весны. Чтобы не растаял. Между прочим, целым кланом тащили, почти сотней мохнатых рыл. До сих пор ведутся жаркие споры насчет того, кто именно ту скульптуру создал, как и, самое главное, с кого ваяли…

— Клер, дочка, ты как? — папа видимо сильно обеспокоился моим продолжительным молчанием. Странно. Обычно проявлений не только отцовской, но хоть какой-то заботы от него не дождешься. С тех пор, как мне минуло десять лет, он практически полностью спихнул все проблемы, связанные с подрастающим потомством, на нанятых учителей и гувернанток, а сам почти все время проводит в своем кабинете, совмещенном с кузней и лабораторией. Чего уж он там делает, не признается, но выходит оттуда редко, а вот копии с разных древних фолиантов ему туда курьеры привозят часто. И каждый из них стоит столько, что кому-нибудь победнее потраченной на редкую книгу суммы хватило бы лет на пять обеспеченной жизни. А ведь и правда, чего это я? Обычно такие долгие приступы раздумий и воспоминаний мне не свойственны. Всегда предпочитала действие. Но в теле какая-то слабость и мысли путаются… Неужели напилась? Папа меня прибьет. Ну, выпорет точно, не посмотрит, что девятнадцать лет скоро. Если бы не его человеческая половина, то он мог бы в музее экспонатом работать. Единственный в мире гном, который запрещает своему потомству пить все что крепче воды.