Леонид Кондратьев - Продавец королевств

Старый «шо хай» «Братства большого кольца», перешедший нынешней организации по наследству, помнящий нынешнего Мастера горы еще пузатым малышом на руках его матери… Усталый старик, пьющий свое вино под взором небес, в безветренной тиши летней ночи. Влажной ночи, наполненной испарениями залива и миазмами города. Этого вместилища порока и беспредела, гигантской язвой раскинувшегося на берегах мангровой лагуны где-то на побережье Южно-Китайского моря. Моря, где встретить контрабандиста или пирата в разы более вероятно, чем обычного рыбака. Впрочем, где они – эти обычные рыбаки? Если только в памяти…

Переделы влияния между триадами, героиновые войны, тот злосчастный вечер, когда боевики Шуйфонг… Воспоминания… их проклятое бремя…

Впрочем, были и веселые деньки. Были. Так всегда бывает со стариками – вино уже не греет, певички уже не так прелестны, как в молодости. А о том, чтобы «пролить дождик из тучки» или «теребить башмачок», уже не стоит и мечтать, какие бы микстуры и притирания ни продавались у знакомых аптекарей. Остается, как говорят в народе, «уксуснице есть дикую сливу» и вприглядку радоваться за окружающих. Вот, например, та необычная пара, уже, пожалуй, сведшая с ума братьев из Дацзюань, которым было поручено за ними следить. Олаф и Инельда. Огонь и тьма. Взбитая крыльями феникса кроваво-красная тьма, плещущаяся в глазах девушки… знакомая тьма, появляющаяся у захлебывающихся от безнаказанности кровавых зверей, в которых превращаются солдаты на улицах захваченных городов… странная пара… пара надломленных судеб, горькой усмешкой судьбы сплетенных в один тугой жгут, которого, по-моему, не в силах разрубить сами боги. Потрепанный жизнью ирландец с тем самым взглядом загнанного в угол волка, окруженного охотниками. Волка, оскалившегося в последней и безнадежной попытке унести за собой как можно больше врагов. И девушка, странная девушка, в которой чувствуется надломленный стальной, покрытый острыми шипами стрежень. Истерзанные, окровавленные судьбы, спаянные вместе прочнейшим бетоном из золота, оружия и тайны. Той самой тайны, которая заставляет так биться мое старое сердце, пьяня почище крепкого вина или рисовой водки…

Мне немного осталось, поэтому те жалкие мысли, гложущие моих подчиненных в отношении этой пары, не вызывают у меня интереса. Мельчает племя тех, кому самой судьбой выпало «в чащи гнать пичужек». Племяннички – тьфу! Единственное, на что хватает их придумок, – это на то, чтобы схватить и выбить все золото, вдобавок всем скопом усладить свои чресла с девой…

Эх… Резать феникса, только распускающего крылья, значит перечить воле небес, а у молодежи вечно не хватает крохи разума, хотя бы с гречишное зерно размером. Как говорится: «Купивший жемчуг не ценил жемчуга, а ценил коробку». Их глаза затмил мерцающий блеск проклятого металла, мешающий осознать и оценить все те знаки, которые щедрой рукой рассыпает прелестница-судьба.

И пока я твердо держу поводья в своих руках, «подпоясанные кушаками не сдуют и пылинку с листа лотоса». Ведь если история ирландца более или менее понятна старому китайцу… То вот взявшееся из ниоткуда золото и исчезающее в никуда из запертого склада оружие… Периодическое странное молчание установленного одним из расторопных племянников подслушивающего устройства, искусно спрятанного в полом каблуке купленных в рекомендованном мною магазине готового платья туфель. Вдобавок, как будто всего перечисленного было мало, – иероглифы, которыми по повелению Сына Неба написан визитный листок сей девицы, скорее всего, непонятны никому из подлунных мудрецов. И если бы я был более суеверен, то сказал бы, что эта Инельда или «расчесывает девять хвостов», или прислуживает в ведомстве самого Яньло.

Ну не бывает у обычной девушки таких тщательно спрятанных прической ушей, подергивающихся в такт сильным эмоциям. Форма черепа, отличия в скелете и ее очаровательный прикус. Как же – Нигерия. Ставшему на старости лет мастером чжень-цзю, по недостатку учености называемому на Западе иглоукалыванием, не нужно приглядываться и щупать, чтобы не перепутать явно нечеловеческое тело с чем-то еще. Негритянка – как бы не так. И это не врожденный дефект строения и не последствия родовой травмы. Это тело, обладающее нечеловеческой, хищной пластикой прирожденной убийцы, было совершенным. Самым совершенным оружием, которое глаза старого китайца видели за свою долгую жизнь.