Гай Орловский - Ее Высочество

– Пока тридцать раз не скажешь «мама», – ответил я.

Он спросил дотошно:

– Почему «мама»?

– Из уважения к родителям, – сказал я. – Как-то слышал, что их уважать надо.

Он ответил, не отрывая взгляда от всадников:

– Сейчас поднимутся на тот пригорок, там остановятся, осмотрятся… Можно!

Я сосредоточился, стрелы создавать пока еще чуть сложнее, чем пули, но, к счастью, память не подвела: на ладонях появилась длинная тяжелая стрела.

Понсоменер ухватил и, не прерывая движения, наложил на тетиву. Я завороженно смотрел, как оттягивает к уху, спохватился и создал вторую за мгновение до того, как его пальцы потянулись за следующей.

Третью он выпустил, когда первая еще была в воздухе. Все три ударили сильно и точно. Всадники инстинктивно ухватились за пораженные места, один упал с коня сразу же, два еще старались удержаться, а я выскочил из кустов, с разбега прыгнул на одного и ударил ножом в глазницу, а Понсоменер своего сдернул на землю и добил одним коротким ударом в голову.

Молча мы разобрали коней, Понсоменер ухитрился поймать и третьего, хотя тот испуганно пятился и мотал головой, не давая ухватить за узду, так и помчались в сторону дороги.

Понсоменер одной рукой держал повод своего коня, другой тащил за собой трофейного.

– Ты хоть знаешь, – крикнул я, – куда ехать?

Он посмотрел на меня в изумлении.

– Конечно. Это же так просто!

– Ага, – ответил я нервно, – ну да, конечно. Вот так р‑р‑раз, и все понятно.

Он кивнул, подтверждая, что да, вот так раз, и все понятно, а как же иначе, проще некуда, я больше не спрашивал, кони послушно то ныряют в лес, то проскакивают открытые пространства.

Рундельштотт с Фицроем и принцессой двигались через густой лес, мы подкрались к ним настолько близко, что можно гавкнуть над ухом, первой зачуяла нас принцесса, оглянулась, глаза стали размером с два блюдца.

– Ой, глерд Юджин, Понс…

Рундельштотт подпрыгнул, круто развернулся, выставив перед собой посох и почти уперев моему коню в грудь, а Фицрой ухватился за рукоять меча.

– Чего, – вскрикнул он сорванным голосом, – так… подкрадываетесь?

У меня чуть сердце не лопнуло… за ее высочество, понятно!

– Как хорошо, что вы снова с нами, – сказал Рундельштотт. – Мы уже начали тревожиться.

– Понсоменер привел вам коня, – сказал я. – У кого устал сильнее, можете сменить. А своего бросьте, крестьяне найдут, обрадуются.

– Ни за что, – отрезал Фицрой. – Я его лучше продам. Ее высочество одобряет людей хозяйственных! Я правильно сказал, ваше высочество?

Принцесса застенчиво пискнула:

– Вы хороший человек, глерд Фицрой.

– И хозяйственный, – подтвердил я. – Где он пройдет, там сто лет даже трава не растет! Даже муравьи уходят в другие земли и меняют подданство, хотя я в такое не очень-то верю, однако же, зная Фицроя… А где Понс?

Рундельштотт махнул рукой в неопределенном направлении.

– Он гусей увидел…

– Кого-кого?

Он сказал с укором:

– Надо знать, куда и где ваши люди, глерд вожак… Вон уже возвращается! Быстрый какой…

Понсоменер примчался на взмыленном коне, бросил Фицрою двух жирных гусей, а Фицрой поймал на лету, на мгновение выпустив из рук испуганно вспикнувшую принцессу.

– Это нам к обеду, – сообщил Понсоменер. – Командир говорит, питаться нужно разнообразно. Разнообразные живут дольше.

Фицрой довольно поднял гусей за шеи, осмотрел.

– Какие здоровенные… Пора привал, сразу же и приготовим!

Принцесса сказала робко:

– А меня научите?

– С удовольствием, – ответил Фицрой с готовностью. – Сперва вот тут взрезаем пузо и выдираем все говно…

На привале я бегло рассказал Рундельштотту, как попались колдуну, как выбрались, он в ужасе взмахнул руками.

– Как?.. Ничего не взяли из того, что он насобирал?.. Там же могучие амулеты, талисманы!..

Я сказал виновато:

– Приходилось бежать так, что пятки влипали в задницу. Мастер, мы сумеем создать противовес этой нечестивой магии с помощью нашей честивой. Чуть позже. Когда разберемся с этим всем. А пока… как там гуси?

– Готовим, – отгрызнулся Фицрой. – Вам что, еще и зажарить?

Гусей вообще-то ели в спешке, хотя Фицрой прожарить успел хорошо, пусть даже костерок развели небольшой и в ямке, чтобы не увидели издали.

Понсоменер первым поднялся в седло, а когда проехали первые сотни шагов, сообщил мрачным голосом:

– За нами снова погоня. Уже серьезная.

– Напали на след? – спросил я.