Гай Орловский - Ее Высочество

– Терпи, – прошипел я, корчась, – ты же уже попадал под зеленое… Ну и что, если тогда одни ноги… Сейчас больше… Как же больно!..

Жар утих внезапно, я упал на четвереньки, сейчас бы лечь, но мы социальные существа, заставил себя дотащиться до оплавленной дыры и, присев, крикнул:

– Как вы там?.. Луна проступила на полнеба, страшная, красная, от нее чесотку не подхвачу?..

Снизу донесся голос Фицроя:

– Ты совсем дурак?.. Или сумел от зеленого спрятаться?

– Оранжевое еще не зашло, – объяснил я, – когда зеленое выскочило. А зашли вместе… Что-нить нашли?

Фицрой крикнул зло:

– Не знаю! Там старик с Понсоменером шарят. А меня всего трясет, тебя же могло убить!

– Я толстокожий, – сообщил я. – Спасибо, Фицрой.

– За что?

– Что беспокоишься, – произнес я, – а мог бы…

Его голос донесся, как из дальнего подземелья:

– А я уже там, сундуки вскрываю!

– И много их там? – спросил я.

Он ответил едва слышно:

– Пока ни одного…

И все-таки во мне произошло нечто. Тот внутренний ожог что-то все-таки сделал. Скорее, навредил, вредит нам почти все, а помогаем себе сами, но, чувствую, этот вред можно обернуть на пользу, если сумею, что-то во мне бурлит и требует выхода…

Я посмотрел на другую сторону поляны, мысленно наметил там место, где окажусь, и всеми фибрами и всем-всем, что есть во мне, возжелал оказаться там.

Секундное головокружение, едва не упал, потому что мир сместился, передо мной густой лес, торопливо оглянулся.

Поляна с брошенной ямой и оплавленной дырой в гранитном основании сейчас шагах в двадцати. Не помню, то ли и хотел скакнуть на это расстояние, то ли на большее не хватило силенок, но и это хорошо, даже прекрасно…

Из дыры в плите поднялась голова, это Фицрой, поискал меня взглядом.

Я крикнул:

– Я здесь!.. Да не волнуйся ты. Ягоды ищу, грибы собираю, только они удирают…

Он едва не зарычал:

– Что ты за дурак? Мог погибнуть!

Я смотрел, как он с трудом протискивается наверх, упираясь руками в гранит и виляя всем телом, сказал неожиданно:

– Спасибо, Фицрой.

Он спросил с подозрением:

– За что?

– Даже сундуки оставил, – напомнил я. – Это же какая жертва…

Он выбрался наверх, выпрямился. Лицо оставалось злым.

– Вот-вот! Из-за тебя. Теперь ты мне должен два сундука с сокровищами. Нет, там было три!

– Но вас же и было трое…

Он отмахнулся.

– Да кто бы им дал? Один – деревенщина, второй – старик, ему уже к бабам не ходить, а кресло-качалка и теплое одеяльце на ноги у него есть… Ты в самом деле цел? Или как?

– Да цел, цел, – заверил я. – Зеленое промчалось еще при оранжевом. За горизонт ушли вместе. Меня не зацепило. Там те двое долго будут копаться? Мы же не грабить могилы пришли, а прятаться от зеленого солнца!

Фицрой плюхнулся у ямы на живот и, свесив голову в дыру, прокричал:

– Все ценное, что пролезет, давайте сюда!.. Остальное заберем потом, когда посвободнее будем. Понсик, запомни место!

Снизу донесся едва слышный голос Понсоменера:

– Да я всегда о нем знал…

Мешок за спиной Понсоменера стал вдвое больше, а Фицрой напялил себе на пальцы несколько колец и перстней, уверяя нас, что все волшебные. Принцесса от подарков отказалась мягким голоском, ей, оказывается, старшая сестра запретила принимать подарки от мужчин, молодец Королева Змей, все-таки заботится, хотя это и в ее интересах тоже.

Понсоменер впереди вскинул руку, мы моментально придержали коней. Всего в сотне шагов выше по гребню пронеслись две тройки разъезда. Я начал приподниматься, однако Понсоменер снова вскинул ладонь с растопыренными пальцами.

Через пару минут по той же дороге пронеслось пятеро конных, двое с короткими луками, удобными для стрельбы с коня.

– Ничего себе движение, – пробормотал я.

Фицрой сказал с усилием:

– Лес ими кишит, что ли? Иногда всерьез кажется, что король Антриас бросил на поиски ее высочества всю армию!

– Армию вряд ли, – ответил Рундельштотт рассудительно, – но всю легкую конницу…

– Надеюсь, это немного притормозит его наступление, – сказал я.

– Не надейся, – ответил он. – Обозы все равно ползут медленно, а без обоза армии не бывает.

Солнце хоть и двигается медленно, но сползло к западу и начало долгий путь задвигания за край, а у нас начало медленно темнеть.

Я заметил, что даже флегматичнейший Понсоменер хмурится и то и дело щупает сайдак с луком. На тулу не смотрит, сразу запомнил, что стрел больше нет, а новые получать может только из моих рук, у которых есть однако и заметный плюс… их не нужно выдергивать из трупов.