Юрий Иванович - Андрогин

Одновременно с этим пониманием в полученное тело вернулись все чувства, заработали органы осязания, обоняния, усиленного слуха, голода, ощущения пространства… и прочие. И вот тогда окружающая действительность навалилась так, что чуть не смяла под собой. Чуть не расплющила насмерть. Ну и оба мужика, завершающие свои действа и озвучившие их сладострастным рыком, тоже смяли между собой женское тело, словно кусок искомканной туалетной бумаги.

Потом мужские тела отвалились в стороны, издали по нескольку затихающих стонов и… решили поделиться впечатлениями:

– Что-то наша девочка и сегодня осталась бесчувственной, а?

– Наверное, опять потеряла сознание…

– И какой нам тогда с неё толк, если она не станет послушной и ласковой?

– В самом деле, никакого… Может, тогда и в самом деле её продадим? Товарный вид она не потеряла, мы ей ни одного синяка не поставили.

– Вот и я о том же! Надо избавляться, пока этот чернозадый аскуарх за неё хорошую цену даёт.

– Ну, я бы не сказал, что хорошую… Что такое пять мер за такую куколку? Надо с него вырвать десять!

– Хм!.. А что, может, и получится… Особенно если утром похвастаемся, насколько она свежа, прекрасна и упруга. Хе-хе!..

– А чего до утра тянуть? Может, сейчас и поговорим с аскуархом?

– Нет. Сейчас он вполне справедливо засомневается в нашей похвальбе. А вот утром, а ещё лучше – вечером… Спим!

– Чего это она дрожит?

– Замёрзла. Накинь и на неё шкуру, а то ещё замёрзнет по собственной дурости.

Жармин, ещё полчаса назад бывшая Арисом Шенгаутом, почувствовала, как на неё набросили шкуру, и чуть не задохнулась от вони. Но зато стало тепло, тело перестало колотиться в ознобе. А вот озноб души – не прекращался:

«Я в плену, – мысли шевелились унылые, чисто похоронного свойства. – И хоть ошейник с меня на ночь сняли, всё равно – рабыня. И эти уроды хотят меня продать ещё более жутким уродам. Кошмар – это не то слово, чтобы охарактеризовать происходящее… И что делать? А главное, как привыкнуть к мысли, что я опять женщина? И к тому, что скорей всего я так и умру в рабстве? Ведь шанса сбежать не просматривается… А умереть – так артефакта нет. Или он где-то здесь? С моими вещами под горой шкур? Надо будет утром присмотреться…»

После чего измученное, но чуть согревшееся тело упало в пропасть сна.

Испуг вернулся утром, когда тело несколько раз грубо толкнули:

«Опять?! – подумалось об очередном насилии. – Чего этим тварям не спится-то?»

К счастью, всё оказалось куда прозаичнее: лагерь болотных шакалов просыпался ещё до рассвета по причине неожиданно назначенного атаманом рейда. Всему личному составу следовало срочно позавтракать и уже через полчаса выступать в общем строю в указанном направлении.

Оба киюри, так и не рассмотренные в полной темноте, ругались, плевались, толкались, но довольно быстро на ощупь одевались и вооружались.

– Чтоб у твоего бати рог на лбу вырос! – ворчал один из них. – Чего ему не спится?

– Понятия не имею, что ему в старую головешку ударило! – Сын атамана ещё и вульгарные ругательства присовокупил, видимо, не сильно жалуя и уважая своего батюшку. – Наверняка это его чернозадый блондин взбаламутил!

– Жаль, девку продать не успели.

– Хм… а может, ещё разок вечером попользуемся?

Похоже, молодые тела шакалов опять окрутила похоть, потому что второй партнёр согласился без всяких раздумий:

– Не откажусь. Только вначале поторгуемся о её цене и скажем, что отдадим следующим утром.

– Или в полночь…

– Точно! – И уже удаляющийся от чума голос: – Пусть ещё сегодня поработает на изготовлении фильчиков. Шаман говорил, что они двойную норму дают…

Оставшаяся под шкурами Жармин ощущала в себе чисто мужскую злобу Ариса Шенгаута:

«Оказывается, этот мерзкий колобок ещё и шаман?! Ничего, твари, ничего! Скоро наедитесь вы своего наркотика от пуза! Как минимум половина из вас издохнет при первой же физической нагрузке, а остальные – на второй или на третьей! Я вам устрою, гадам! Я вам наработаю! Вы у меня узнаете, как женщин похищать и селения грабить!»

И в следующий момент еле сдержалась от истерического визга: что-то тёплое и скользкое затрепетало, заскользило у неё по открытой щеке. Точнее говоря, визг не получился из-за полного выдоха в тот момент. Только замычала и задёргалась.

Неведомое отстранилось, но ненадолго. И уже через пару секунд вновь коснулось щеки окаменевшей женщины. Только на этот раз как-то сразу пришло понимание творящегося чуда: