Юрий Иванович - Андрогин

«Закину в сумку да понесу! Теперь главное – оружие! Затем – яйцо! И только потом – одеваться!» – Тем более что вечерний сумрак уже наступил, скоро внутри чума ничего не будет видно.

Она отбросила шкуры в сторону – кучи одежд! Не то! Наконец находка пояса с яйцом в кармашке принесла невероятное моральное облегчение и утроила уверенность во всех последующих действиях.

Вторая куча раскидана – есть! Достаточно оружия, чтобы до зубов вооружить парочку, а то и четвёрку воинов! И щиты есть, и мечи в наличии. Луки, стрелы, булавы и шестопёры. Женщине с такими железками никак не управиться. Но! В её теле сейчас находилось сознание Ариса Шенгаута. Тоже невесть какой воин, зато убивавший, уверенный в себе и ни капельки не сомневающийся в своих обширных познаниях анатомии человека. А здешние люди оказались совершенно идентичны землянам. Спасая раненых, Арис уже в этом убедился.

Выбранное оружие удобно легло возле входа, после чего Жармин стала спешно, но тщательно одеваться. Прискорбно было надевать на грязное тело сравнительно чистые одежды, но помыться было негде. Да и не рискнула бы она потерять хоть одну минутку. Слишком велика была цена освобождения и дальнейшего удачного побега.

Только оделась, только вооружилась и сжала в руке длинный узкий стилет, как расслышала крадущиеся шаги. Выглянула в щёлочку наружу и в почти наступившей темноте отчётливо рассмотрела силуэт квадратной шапки старика. В руке у него виднелась короткая, но легко узнаваемая дубинка. Причём он боялся не пленницу, а своих же одноплеменников. Потому что оглядывался воровато по сторонам и старался казаться ниже ростом.

Видимо, он решил нарушить приказ шамана и всё-таки позабавиться с понравившейся ему рабыней. А чтобы она не сильно потом жаловалась, решил оглушить. Да и что она сможет увидеть или понять? Кто-то ввалился внутрь, дал по голове – и больше никаких воспоминаний!

«Урод! – задрожала от ненависти Жармин, отступая от входа в сторону и сжимая стилет в руке. – Иди! Иди, тварь, к своей погибели!..»

Через два удара сердца увенчанная квадратной шапкой голова сунулась во внутреннее пространство чума.

Умирающая от омерзения и бешенства, ослеплённая бессильной яростью Жармин с сознанием Дарьи Черновой вдруг ощутила резкое изменение положения своего тела. То стояла на коленках, сжатая четырьмя мужскими руками, то вдруг оказалась на спине. Причём ощущения вдруг навалились до ужаса приятные, желанные и томные. Низ живота и бёдра интенсивно поглаживали женские ручки, ощущался и язычок, а вот чем ощущался?..

Пришлось к себе прислушаться вначале, улавливая отголоски чужих воспоминаний, чтобы потом провалиться в нирвану всесокрушающего шока.

Дарья, ставшая Жармин и оказавшаяся на Великом Севере, не могла себе представить, что её сознание после смерти раздвоилось. И ладно, что одна половинка стала женщиной, это было привычно и понятно. Но вот то, что вторая половинка может стать мужчиной, это гордой и самолюбивой женщине могло показаться кошмаром.

Именно так она всё и восприняла вначале:

«Я провалилась в обморок. Это сработало подсознание, защищающее меня от сумасшествия. Но так как я сейчас больше всего ненавижу своих насильников, мой обморок трансформировался в кошмар, где я вдруг превратилась в мужчину. Ладно… с этим разобралась… Теперь бы понять, что делать дальше?..»

Увы, понять ничего не получалось. Чуть дёрнув тазом, Чернова ощутила резкое усиление приближающегося удовольствия. Преддверие оргазма оно не напоминало, но по некоторым ощущениям к нему приближалось. Дарья качнулась ещё несколько раз, ласкающие тело руки тоже ускорились, внизу живота словно что-то освободилось и стало извергаться, а из собственной глотки помимо всякой воли вырвался мужской стон удовольствия.

«Мужской?! – чуть не подавилась собственной слюной Чернова. – Что за странный кошмар?! Почему у меня вдруг голос изменился?!»

Дурой она никогда не была. Особенности и различия разных полов представляла и могла классифицировать их не только прикосновениями. Так что правильные мысли всё-таки в голове зашевелились:

«Неужели моё сознание в момент наивысшего стресса перекинуло в чужое, мужское тело? А его сознание – в моё тело? Тогда получается некая месть Судьбы? Но почему тогда я не переселилась в того, кто меня насиловал?.. Странная месть…»

Последующая сцена заставила дыхание сбиться. На грудь улеглась лёгкая, но приятная женская тушка. В поле зрения, несмотря на густой полумрак, появилось симпатичное улыбающееся личико, и томный женский голосок проворковал шёпотом: