Владислава Груэ - Время России

Капитан ясно осознавал, что, скорее всего, погибнет через несколько минут. Но погибнуть — это ничего, это нормальный конец десантника. Погибнуть он мог, но сберечь товарища императора — обязан, несмотря на смерть.

А император вместе с «Нибелунгом» в это время дрался с европейским флотом. Кораблю ослепили локаторы — и он стал для Лючии глазами. Сожгли электромагнитным импульсом блоки управления «Торов» — стал рассчитывать для канониров упреждения. Ударили ракетами — понесся с противоракетами навстречу. Выбили хорды двигателя, расплавили лазерные батареи, взорвали стартовые створки и забросили внутрь «Нибелунга» штурмовые группы — вместе с уцелевшими бойцами стал отходить, унося раненых и огрызаясь смертельным огнем из-за каждого угла…

— Мой адмирал, корабль наш! — победно доложил командир штурмовой бригады имперского спецназа.

— Сам вижу! — бросил адмирал, не отрывая взгляда от мультиэкрана. — Эти, как их… герои сраные! Что они там делают, а?

Видеоконтроль корабля в основном уцелел, и на мультиэкране четко были видны все действия сумасшедших русских. Слаженной группой они отходили куда-то к двигателям, огрызались экономным огнем, падали, подхватывали упавших и снова отходили… Высокая девушка в обгоревшем пехотном «хамелеоне» звонко и яростно кричала в переговорник, руководя отступлением. И у нее это неплохо получалось, судя по количеству убитых штурмовиков.

— Убегают! — пожал бронированными плечами командир штурмовой бригады и презрительно усмехнулся. — Не убегут! Мы выбили им половину состава, выбьем и оставшихся!

— А убитых зачем подбирают?

Штурмовик снова пожал плечами:

— Чтоб не использовали на органы. Русские считают, мы разбираем убитых на органы. Большая глупость с их стороны.

— А мы не разбираем?

— Разбираем. А какая разница? Мертвым все равно. Но живым труднее уходить…

Адмирал дернул щекой и поднял руку, приказывая не мешать.

— Что это? — спросил он вдруг, указывая на экран. — Вот это вот — что?

— Мы гоним русских в засаду, — вглядевшись, доложил командир бригады. — Сэр.

Адмирал вскинулся и уставился рыбьими глазами на штурмовика.

— Как в засаду, если они нас видят? — резко осведомился он. — Посмотри! Или ты, как тебя там, не видишь?! Где, где моя разведка? Капитан Тирпиц, почему они нас видят?! Почему они снова нас видят…

Экран внезапно мигнул и покрылся цветными пятнами.

— … а мы их нет? — спокойно закончил адмирал.

— Возможно, русские установили на корабле собственную систему наблюдения, — пожал плечами разведчик и развернулся к команде техников, обеспечивающих работу аппаратуры.

Изображение восстановилось так же внезапно, как и пропало.

— Засада уничтожена, русские уходят, — желчно констатировал адмирал. — Кто-нибудь может сказать, как это получилось? И куда они уходят?

Ответом ему было неловкое молчание. Потом командир штурмовиков забормотал в переговорник, подтягивая к месту боя все возможные силы.

— «Тринадцатый», — задумчиво пробормотал Штерн. — «Тринадцатый»… Кто-нибудь может дать мне связь с русскими?

— Если только использовать схему экстренного оповещения руководящего состава… — нерешительно сказал один из техников.

— Так используй, лейтенант Радович! — рявкнул адмирал. — Мне же не с тобой надо потолковать, а вон с ней — пока она не перебила всех наших хваленых штурмовиков!

Техник-лейтенант недовольно поджал губы и склонился над панелью управления. Мультиэкран полыхнул на мгновение алым. Девушка в пехотном «хамелеоне» подняла голову, бесстрашно посмотрела прямо устройство связи — и уважительно вскинула ладонь к шлему.

— Приветствую, мой адмирал.

Вокруг девушки тут же собралась группа угрюмых бойцов, развернувших оружие во все стороны. Русские явно были готовы биться за своего командира со всем миром. Кто-то особо подозрительный даже развернул пулемет на устройство экстренной связи. Адмирал с внутренней усмешкой отметил, как непроизвольно сделал шаг назад командир бригады имперского спецназа, увешанный броней по самые глаза. Смутил бравого штурмовика прицел русского пулемета, очень смутил!

— Лючия! — сглотнул, решительно сказал адмирал. — Может, я старый дурак, но прошу тебя сдаться! Вам не вырваться с «Нибелунга»!

Девушка печально улыбнулась, на мгновение снова став той милой и нежной пилотессой, в которую адмирал безоглядно влюбился в свое время.