Игорь Гринчевский - Американец. Путь на Север

Крит, Ханья, 1 ноября 1896 года, воскресенье, ночь и раннее утро

Так что в предрассветный час мы просто таились неподалеку от казарм Сотни и ждали, когда же ахнет в подвале казарм эта самая смесь.

Честно говоря, я сильно нервничал. Мог подвести мой запал, могли найтись дырки, и концентрация ацетилена уменьшилась бы ниже взрывоопасной. Слишком многое было поставлено на этот пока еще не опробованный мной способ.

Но других вариантов не было. Одолеть целую сотню в «честном бою» нам не светило.

Армяне, все поголовно, вооружились дробовиками, я был со своими любимыми револьверами, а шеф полиции – с винчестером «сорок четвертого калибра», в двенадцатизарядном варианте [33]. И где он его только раздобыл?

Наконец, когда восток уже порозовел, вдруг ахнуло. Нет, должен вам сказать, что мои детские эксперименты, когда масса взрывчатки измерялась десятком-другим граммов, совершенно не давали впечатления о том, что это такое, когда жахнет почти треть центнера тротилового эквивалента. Тем более что жахнуло оно внизу казармы. Уцелевших ТАМ не было, и быть не могло!

Мы выскочили из своего укрытия, преодолели забор и торопливо, пока противник не очухался от звона в ушах, пристрелили нескольких часовых. Потом оставалось только добежать до флигеля, схватить обеих девушек, натянуть на них прихваченные балахоны (вот уж до сих пор не знаю, как их мусульмане называют) и рвануть к берегу. А там уже ждала лодка…

Софочка проснулась незадолго до рассвета. Она не могла понять, что ее разбудило, но тревога витала в воздухе. Поэтому она оделась сама и растолкала Сару, пыталась даже заставить ее одеться, но без толку. И тут вдруг – БУУММ! – раздался неимоверный грохот. Потом в стены и по ставням застучали какие-то обломки, раздались выстрелы… А дальше дверь распахнулась и в дверях появились какие-то странные фигуры, все одетые в черное. Даже лица были прикрыты черными повязками. Софочка в ужасе закричала!

Однако пришельцы не собирались их убивать. Напротив, они заставили Сару быстро одеться и потащили девушек куда-то к морю.

Уйти нам не удалось. Уж не знаю, как Карабарс уцелел при взрыве, но он быстро организовал настоящую погоню. Нет, мчалось за нами не так уж много, десяток-полтора бойцов. Но если учесть, что армяне и Дениз-оглы расстреляли боезапас «в ноль», встретить нам их было нечем. В одиночку же, как бы я ни был крут, с таким количеством мне не справиться.

Но и добежать до поджидавшего нас парусника мы не успевали… Так что я с Дениз-оглы, совершенно как в фильмах про Великую Отечественную, остался прикрывать отход. Без всякой надежды на победу, просто чтобы задержать, пусть и ценой своей жизни.

Скорее всего мы бы оба погибли. Но первым в цепочке врагов бежал Карабарс. Увидев его, Дениз-оглы взревел, как берсерк, выхватил саблю и побежал. Я видел, что и Карабарс, и его подчиненные стреляли в начальника полиции, но тот все равно продолжал бежать. И только добежав и рубанув своего врага, он рухнул.

И тогда в бой вступил я. Так же нагло и безбашенно. Не уворачиваясь и даже не пытаясь прикрыться камнями. Я просто в бешеном темпе стрелял с обеих рук. Десять пуль – десять тел, валяющихся на земле. А на мне – лишь пара царапин.

Впрочем, гнавшихся за нами оказалась ровно дюжина. Десятерых положил я, Карабарса зарубил Дениз-оглы. Двенадцатый же, последний из оставшихся в живых, успел за время погони и стычки расстрелять все патроны, и теперь он лишь бесполезно жал на спусковой крючок. Поняв, что патронов больше нет, он взревел и бросился на меня, размахивая прикладом. А у меня из оружия оставалась только бритва, спрятанная в кармане…

В своей жизни мне не так уж часто приходилось драться. Я имею в виду не перестрелку, а драку руками, ногами и подсобными предметами. Фактически единственное, что имелось в моем багаже – это драка с Томом О’Брайеном. Поэтому я совершенно не представлял, как защищаться от ударов прикладом, если нет возможности достать револьвер и пристрелить противника.

Турок между тем, ухватив винтовку за ствол и цевье, нанес размашистый удар, целясь мне в голову. Мое тело, натренированное уклоняться от выстрелов, отреагировало само, нырнув под удар.

Я попытался разорвать дистанцию, но противник развернулся, перехватил свое оружие и нанес второй удар, на этот раз сделав длинный выпад и пытаясь ткнуть стволом винтовки мне в солнечное сплетение.

Я никак не ожидал, что меня можно достать на этом расстоянии, и пропустил удар. Единственное, что мне удалось, – это слегка повернуть корпус, чтобы удар вышел скользящим. Это мне удалось, но тем не менее хватило и того, что «прилетело». В глазах потемнело, дыхание сбилось.