Андрей Посняков - Вандал (сборник)

– А-а-а, понятно… Ого! Что это там за парус?!

– Где?! – мальчишка быстро всмотрелся. – Ага! Вижу!

Серый, с красными полосками, парус, стелился над водой почти у самого горизонта. Стелился, но очень быстро исчез… видать, повернул к меловым британским утесам.

– Корабль… – взволнованно прошептал Агуций. – Надо сообщить нашим. А где ты в Британии жил?

– Как где? Я ж говорил уже – Камулодуне.

– Ничего ты не говорил!

– Ну, значит – забыл.

– Говорят, ваш наместник скоро станет править империей. Правда?

Саша пожал плечами:

– Не знаю, не слышал.

Сколько же этому парню лет? Ну, самое большее – двенадцать, пусть так. Значит. Матушке его, Августине… лет двадцать пять– двадцать шесть. Старушка! Ну да, так и получается – девок здесь замуж выдавали рано, лет в двенадцать-тринадцать, в четырнадцать они уже и рожали первенцев, ну а потом – каждый год. Женщинам простаивать не давали, и совсем не важно – крестьянка ты или императрица! Просто машина для рождения детей. Ну да – пятеро погодков… потом – муж умер… где-то двадцать шесть… А родить больше не может, потому что, наверняка – был сделан аборт. Ну, или как это здесь называется – вытравить? Бабка-повитуха… или тот же колдун-кузнец… Несчастная женщина! Кстати, по ней и не скажешь – выглядит-то Августина здорово, всем бы так. Экая красотуля…

– А что там за дым? – Александр посмотрел влево, на утесы, поросшие жесткой желтой травою и можжевельником…

Действительно – что-то горело, и дым поднимался вверх белыми густыми клубами.

– Наверное, рыбу коптят, – пожал плечами Агуций. – Да-да… чуешь, как вкусно пахнет? Кстати, матушка уже, верно, нас и заждалась.

В полном соответствии с этим словами, молодой человек явственно ощутил чувство голода. Еще бы – последний раз ужинал еще в Арроманше! Арроманш, Байе, Пуант-дю-Ок – каким это все казалось теперь далеким.

Хотя вот он – Пуант-дю-Ок – не тот ли мысок? Очень похож, кстати. И рыбу там коптят… не высоко ли забрались?

Августина ждала их, сидя все на том же межевом камне. Довольная, в чистой тунике, даже в двух – одна поверх другой, по имперской моде. Правда, туники-то были из грубого полотна, но все же, все же…

– Долго же вы шлялись! Уж и рыбаки пришли… Сейчас поедим – и на беседу, тебя уж, Бритт, заждались в доме старосты. Ну – прошу к столу…

Запеченная в глине рыба и сваренная с пахучими травами перепелка, даже на искушенный вкус Александра, оказались выше всяких похвал. Гость ел да нахвалиливал, не забывая прикладываться к изрядному кувшинчику с бражкой. Вообще-то – ужин – это было для крестьян уж слишком шикарно! Ели обычно утром – перед полевыми работами – да наскоро перекусывали где-то после полудня дабы восстановить силы. Что же касаемо вечера – ночью ведь не работали, спали – незачем было и есть. Однако сейчас вдовушка расстаралась – гость все-таки, да и староста просил уважить.

Покончив с ужином, молодой человек в сопровождении Агуция и догнавшей их чуть погодя Августины отправился в церковь; а уж, отстояв вечерню, все собрались на церковной площади, под старым дубом, кое-где на ветвях украшенном разноцветными ленточками – пережитками местных языческих верований, еще кельтских. Особого раздражения это у отца Бенедикта не вызывало – привык, да и вообще, христианство в те времена отличалось некоторой двойственностью – церкви обычно строились на месте языческих храмов или вот, как здесь – молельных мест, древние боги тут же становились святыми, вот и тут… была богиня Бригита, стала – Святая. Подобные вещи происходили повсеместно и никого не смущали, кроме разве что уж совершенно упертых монахов.

Небо темнело, и далекие звезды мерцали над морем, окружаю тощий, только что народившийся месяц. Пахло морской капустой и солью, ветер приносил откуда-то запах гари… или то был просто дым от костра? И кому нужно было его жечь? Пастухам? Уж, наверное, больше некому.

Послушать паломника собралось все население деревни, от мала до велика, с полсотни человек. Мужчины степенно расселись прямо на траве, под кроною дуба, за ними, любопытствуя, толпились женщины и дети.

Какая-то молодая девушка в короткой тунике с поклоном поднесла гостю рог, наполненный хмельным варевом. Александр выпил, осилил уж до конца – не стоило обижать по пустякам этих добрых и гостеприимных людей. Почувствовал, как в голове зашумело, как чуть пошатнулся дуб, да и колокольня сделалась вдруг похожей на Пизанскую башню… Правда, все это длилось недолго – все ж молодой человек был силен, да и опыт соответствующий имелся – с киношниками да деревенскими мужичками-лесовичками пить, тем более водку – а иногда и спирт! – это не бражку под дубком, на свежем воздухе, пользовать.