Владимир Поселягин - Коммандос

— Олесь, что он говорит? — повернулся к одному из полицейских бугай. — Ни хрена не понял.

— Говорит, что из деревни, которую мы проехали, в Луцк к тетке идет, — перевел тот мой суржик на русский.

— А одежда больше на городскую похожа, — с подозрением осмотрев меня, протянул бугай.

— Так в город идет, самое лучшее надел.

— Нас тут не знают, пошукаем по карманам, может, что интересное найдем? Вон мешок какой у него за спиной висит.

— Опять тело прятать, — скривился другой полицейский.

— Смотри, доли не получишь, — повернулся к нему бугай и удивленно замер, заметив, как один за другим падают его подельники. Обернувшись, он уставился на ствол моего пистолета. После чего под стволом снял ремень автомата с плеча и так же медленно опустил оружие на пыльную дорогу.

— Грузи тела в повозку. Быстро!.. И кобуру сними… вместе с поясом.

Бугай, то и дело испуганно на меня поглядывая, погрузил своих подельников в повозку, оружие я сам сложил на задок, после этого я занял скамейку возницы и указал в сторону, велев:

— Бегом.

Через час после захвата транспортного средства, я занялся утоплением всех пяти тел в бочажке — по паре ударов ножом в живот, чтобы позже не всплыли, и только круги на воде остались от злодеев. Даже жаль было воду портить такой дрянью, да и веревки, с помощью которых я груз к животу привязывал, тоже жаль. Так вот, избавившись от тел, я взял лошадей под узду и стал выводить их из зарослей на дорогу.

Мне пришлось изрядно почистить повозку от лишнего груза и сделать в стороне небольшой схрон, надо будет чуть позже его забрать, а сейчас на соломе был только мой мешок, три пустых полицаев и Смелый, что устроился в углу и спал, не обращая внимания на покачивание транспортного средства. Соломы стало меньше — выбросил окровавленную, да и саму повозку помыл и провел ее осмотр. Действительно крепкая, и было видно, что за ней следили. Чуть позже я пополнил сена из первого же попавшегося стога.

Так-то местные знали все телеги в округе, как и лошадей, но эти прибыли издалека, да и стояли в усилении с другой стороны леса, и повозку никто не знал. Так что мне можно было свободно ею пользоваться, главное не нарваться на дружков убиенных мной полицаев, а то опознают ее, мало ли что.

Ах да, полицаи оказались из Ровно и в качестве усиления участвовали в охвате леса. Ну, а после того как прошла информация, что Шевченко благополучно ушел, их всех распустили по домам, вот эти обалдуи и решили подзаработать по пути, я у них шестой был, а так они направлялись в Луцк, оттуда в Ровно.

Вот и вся важная информация. Так-то борова этого долго допрашивал по особенностям жизни в Ровно, я собирался туда наведаться, и узнал много интересного, но пока эта информация отложилась на одну из полок памяти, как не особо важная и в данный момент не нужная.

Выведя повозку из кустарника, что рос на берегу болотца у речки, я занял место возницы и, стегнув поводьями по крупам лошадей, стал править ими, выводя повозку на дорогу. Там, повернув в сторону Луцка, прибавил ходу.

Самое забавное, что на этом непредвиденные встречи не закончились. Через десять минут, заметив в полукилометре какое-то движение, я достал из мешка бинокль и присмотрелся к далекому кустарнику. Кто-то пробирался в камешках той речки, где я утопил тела полицаев, только на семь километров ниже по течению. Дорога бежала вдоль речки.

— Это еще кто такие? — озадаченно протянул я. — И ведь заметили меня и спрятались.

Меня было трудно не заметить, абсолютно голое поле, урожай был снят — и одвуконная повозка. Посмотрев на наручные часы и покосившись в сторону заходящего солнца, я понял, что к вечеру въезжать в Луцк смысла нет, и решил проверить, кто это там камыш тревожит. Ветра не было, а он шевелится, причем только в одном месте.

Стегнув лошадей по крупам, я направил их дальше по дороге, а проехав километра три, сам свернул к речке и, найдя удобное место, не снимая подпруги, только ослабив ремни, оставил лошадей пастись. Убедившись, что с ними все в порядке, я побежал вдоль камыша вверх по речке. Смелый продолжал спать в повозке, укатал его сегодняшний день. Лошади находились хоть и у речки, но травы там хватало, тем более сочной. Так что на пару часов можно оставить их без пригляда. Поводья я привязал к ветке кустарника. Должна удержать.

Я был полностью уверен, что это, скорее всего, беглецы из какого-нибудь лагеря для военнопленных, ну или какой батрак, что за еду работает в деревнях, но действительность оказалось несколько иной. Там было четверо парней в советских летных комбинезонах. Трое лежали на придавленных телами камышах и хрипло дышали, четвертый выглядел бодрее, но был бледен, а правая нога в лубке показывала, что у него или серьезное растяжении, или, что вероятнее, перелом.