Влад Поляков - Стальная корона

– Мы должны победить! Особенно если вспомнить, что предложил нам Хальфдан.

– Война под знаменем богов Асгарда, да. Мы с Хьольдом считаем это сильным шагом. И больше всех усилится тот, кто провозгласит войну за веру. Хальфдан Мрачный.

Эрленд ничего не ответил, лишь перевел взгляд с советника на окно, за которым лениво падали крупные снежинки. У отца могли быть какие угодно представления о мире вокруг, но он все же умел в самые важные моменты оценивать происходящее без прикрас, трезвым взглядом. И сейчас не то у правителя Норвегии положение, чтобы быть главным в союзе с конунгом Гардарики. Меньше воинов, меньше драккаров – о качестве и мощи которых тоже упоминать не стоит – да и слава победителя при Хьерунгаваге меркла перед победителем Владимира Киевского, печенегов, хазар, а еще с недавних пор числящегося убийцей базилевса ромеев. Хоть сам Хальфдан это и отрицал, но слухи было не сдержать. А вот насчет победы драккаров Хальфдана над кораблями роме-ев – тут никаких сомнений, оно было.

Драккары… Он хотел получить под свое начало их немалую часть и надеялся, что успех в переговорах поможет ему в этом. Тогда можно будет заручиться поддержкой многих викингов. О нет, не для бунта против отца, ему он был верен, и вообще любил. Зато своих сводных братьев… ненавистью это не назовешь, но искренняя неприязнь присутствовала, да он не всегда ее и скрывал. Глупо пытаться утаить очевидное.

И вот попробовать сделать так, чтобы немалая часть воинов склонялась к нему, а не к братьям, – это действительно имело смысл. Что же насчет искусства боя на море, то тут Эрленд не витал в облаках. Знал, что хоть и неплох, но лучше ему прислушиваться к советам более одаренных и опытных. Но так как мог это признать, то и задумка была соответствующая. Пристроиться со своими драккарами к тому кормчему, которого выставит конунг руссов. Если это будет довольно известный Эйрик по прозвищу Петля, то станет лучшим из возможного. Останется лишь следовать его распоряжениям, и все будет хорошо. А гордость… Тут она не пострадает, ведь он умеет отличать ее от глупого и неуместного самолюбования, которое так часто ведет в пропасть.

Путь к власти всегда долог и сложен. Особенно для тех, кто находится не в самых выгодных условиях. Но у Эрленда они были не такими плохими. Хоть и не первый сын, но сын конунга, хоть и от наложницы, но отец принимал участие в его воспитании, в отличие от старшего брата от другой своей наложницы, Эйрика. Того он хоть и признал, но стал привечать лишь когда тому полтора десятка лет исполнилось. Так что тут Эрленду повезло. И не воспользоваться везением… Нет уж, такое было недопустимым. Улыбаясь, третий сын Хакона Могучего смотрел на падающие снежинки и лелеял далеко идущие замыслы…

Февраль (сечень), 990 год. Йомсборг

Если успешно завершаешь одно дело – к тебе непременно подкрадется и крепко прилипнет другое, порой примерно того же уровня важности. Эту печальную истину я уже успел усвоить. Вот и сейчас подобная ситуация нарисовалась, да во всей красе. У нее даже было имя – Торкель Высокий с его непременным желанием увидеться сразу же после завершения разговора с посланцами Хакона Могучего.

Стоило нам покинуть покои, где проходили переговоры с сыном Хакона и его советниками, как буквально через несколько минут, рядом с отведенными уже мне и моему ближнему кругу покоями, нас встретили. Не сам Торкель, само собой, а его люди. И вежливо, очень вежливо напомнили о просьбе второго лица в иерархии братства. Ну вот как тут окажешь? Я посмотрел на Магнуса, одним взглядом показывая, что придется еще разок прогуляться на не шибко дальнее расстояние и подвергнуть наши уши массированной атаке. Тот лишь едва заметно поморщился, а вслух произнес:

– Конунг принимает приглашение. Показывайте дорогу.

Уже на подходах к покоям Торкеля Высокого стало ясно – затевается что-то серьезное. Просто больно большое количество до зубов вооруженных йомсвикингов встретилось нам по пути. Сторонники Торкеля, приверженцы Эйнара Густавсона… Причем немалое число из них, завидев нас, искренне оскаливались в том, что, как я понимаю, считали доброжелательными улыбками. Получалось так себе, но стремление было налицо. И чего точно не было, так это угрозы. Йомсвикинги из простых, они порой как дети – что на уме, то и на лице. Вот и Одинец со своими чуть менее напряжен. А у него чутье звериное. Любую не то что опасность, ее смутную тень за версту уловит.