Александр Санфиров - Начало звёздного пути

На удивленный взгляд гостя дворецкий воскликнул:

– Ваше благородие, не удивляйтесь. Если бы вы знали, что у нас приключилось!

Позавчера ночью на нас покушение было, тати ночные в дом залезли.

Не успел Илья Игнатьевич хоть что-нибудь спросить, как Энгельбрехт продолжил:

– И знаете, кто нас от смерти неминучей спас? Николай Андреевич, храни его Господь. Он трех бандитов голыми руками положил, а четвертого повязал.

Вершинин тяжело сел на стоявший в стороне стул.

– Ого, какие у вас дела творятся, а я живу и ничего не знаю, – сказал он, когда немного пришел в себя. – Так что, Николка всех воров укокошил?

Энгельбрехт посмотрел на него укоризненно.

– Его благородие Николай Андреевич, – сказал он назидательным тоном, – убил трех вооруженных ножами бандитов голыми руками.

Вершинин усмехнулся про себя: «Андрей молодец, больше необходимого не говорил, правильно, меньше знают, крепче спят. Нечего прислуге языками трепать. А если и узнают когда-нибудь, что сын князя был деревенским дурачком, то, скорее всего, ни за что не поверят в такую историю».

Он встал, отдал Энгельбрехту свою бекешу и знакомой дорогой отправился в гостиную. Князь, извещенный о госте, уже был там. Они поприветствовали друг друга и, усевшись в кресла, повели неторопливый разговор. Вершинин сразу забросал Шеховского вопросами о вчерашнем событии, и только охал и ахал, когда слушал рассказ князя. После этого беседа уже пошла про самого Николку.

– А Николенька сейчас чем занимается? – спросил Вершинин.

– О, если бы ты видел. Он сейчас в большой зале, у него экзерсис на шпагах.

– Ну и как у него успехи? – заинтересовался Илья Игнатьевич, хотя в ответе князя он не сомневался.

– Феноменально, – прозвучал ожидаемый ответ, – самый лучший учитель Петербурга сказал, что такого бойца не встречал никогда.

– Хе-хе, – рассмеялся довольный помещик, – задаст он жару некоторым задиристым личностям.

Князь нахмурился.

– Илья, я не нахожу в этом ничего хорошего, мне совсем не хотелось такого ажиотажа вокруг сына, но, видимо, этого уже не избежать.

– А я думаю, что в этой ситуации есть и хорошая сторона, – продолжил Вершинин, – ты ведь не будешь отрицать, что у Николки из-за обстоятельств его происхождения могут быть различные неприятности, но если окружающие будут знать его репутацию, как стрелка или фехтовальщика, то желающих оскорбить его будет немного.

Князь кивком согласился с приятелем, хотя по выражению его лица было видно, что предпочел, чтобы Илья Игнатьевич поменьше упоминал о прошлом его сына. Они сидели и оживленно беседовали, когда в дверь гостиной постучали. После разрешения князя к ним зашел взволнованный Энгельбрехт и торжественно доложил:

– Ваше сиятельство, фельдъегерь канцелярии Его Императорского Величества просит его принять.

– Конечно, – торопливо сказал Шеховской, – пусть немедленно проходит.

Оба друга встали, и в это время в комнату зашел офицер. Он приветствовал хозяина и с поклоном подал ему запечатанный пакет.

– Ваше сиятельство, – сказал он, – прошу принять письмо его высокопревосходительства графа Бенкендорфа, он настоятельно просил ознакомиться с ним и отписаться немедленно. Я уполномочен дождаться вашего ответа.

Князь распечатал пакет, развернул лист бумаги и впился в строчки.

Внимательно прочитав письмо, он повернулся к Вершинину и с растерянным видом сообщил:

– Государь желает наградить меня орденом Георгия второй степени и просит прибыть через неделю в Гатчинский дворец. Кроме того, он, не дожидаясь сдачи экзаменов, определил Николеньку корнетом Лейб-гвардии гусарского полка. И просит, чтобы тот прибыл вместе со мной на это награждение, уже в гусарском мундире.

– Поручик, – обратился он к фельдъегерю, – пожалуйста, подождите, я вас не задержу, сейчас только напишу ответ. Можете пройти в обеденный зал, перекусить, к сожалению, не могу составить вам компанию. Энгельбрехт, проводи его благородие в зал, – приказал он дворецкому.

Когда они остались вдвоем, Андрей Григорьевич развернул еще одну краткую записку, которую уже писал лично Бенкендорф.

– «Дорогой друг, хочу тебе слегка пояснить, в чем дело, император хочет, чтобы твой сын провел показательный бой с де Жюссаком, этот недавно появившийся у нас француз до настоящего момента выиграл все свои бои и ведет себя крайне заносчиво. Его императорское величество надеется, что Николай Андреевич, который так себя проявил в последних событиях, сумеет остановить победный марш гордеца. А по поводу ордена император сказал, что это его извинение за то, что твои заслуги в свое время не были оценены должным образом», – он прочитал ее вслух и потом посмотрел на Вершинина. Тот слегка улыбнулся.